– Это точно. Мне одного сына за глаза хватает.
– Сын? – удивилась я.
– Что тебя так удивило? К сорока годам у каждого мужчины есть дети, да ещё и бывшие супруги. Это как печать возраста и качества.
«Казался, приличным, а на деле – самовлюблённый тип. Неужели, Ленка таких мужчин считает настоящими? Но ведь Игорь не такой… или подруга не всё мне рассказывает?», – подумала я и решила попытать её на досуге, а то, может, её вытаскивать надо из нездоровых отношений.
– Ваньке уже двадцать пять лет. Как вспомню об этом, так ужаснусь, сколько же мне лет. Людка о внуках мечтает, а я не готов стать дедом.
– Люда – это ваша жена?
Максим кивнул, не поправив меня ни по поводу обращения, ни уточнив, что супруга бывшая. На сердце стало совсем мерзко.
– Даже страшно представить, о чём ты сейчас думаешь, – хмыкнул Максим. – Я не стану говорить банальные фразы, типа мы с ней давно чужие люди. Наоборот, за двадцать пять лет брака, мы с Людой стали слишком родными. Мы поженились в девятнадцать, бедные студенты, жили у её родителей, я почти сразу халтурить на стройках начал, потом Ванька появился. Друзья по клубам шатались, а я ночами с сыном по комнате скакал, беспокойный он был… Знаешь, самому странно, что я сейчас это тебе рассказываю. Не такой я человек, чтобы душу перед первой встречной выворачивать, но что-то в тебе есть такое… располагающее.
Я не знала, как относиться к происходящему: «Всё у меня не как у нормальных девушек. Любимый видит во мне только друга, теперь вот ещё случайный кавалер на исповедь записался. Научилась, называется, флиртовать. Представляю, как Ленка хохотать будет». Мы тем временем подошли к городской набережной, где огромная ива склонялись к воде, закрывая от любопытных взглядов скамейку.
– Давай присядем, – предложил Максим.
Послушно уселась и подумала: «Уютно тут, хорошее место для свиданий… Ну или чтобы спокойно поговорить. Надо было мне не на переводчика учится, а на психолога или на писателя. Интересно, а на них, вообще, учат?».
– Как только я устроился на работу после института, так сразу сняли квартиру и свалили от её родителей. Нет, не подумай, они отличные люди, да только даже с самыми распрекрасными жить вместе невозможно, свободы хочется. Пусть мы иногда питались одними макаронами, да кашами, но были счастливы. Помню, как на рынке всякой полезной мелочовки накупили по десять рублей. Удивительно, однако кое-что до сих пор служит, а сейчас дорогое купишь и разваливается… Кстати, а ты одна живёшь?
– Нет, с родителями.
– Зря. Сними квартиру, насладись одиночеством, а то потом выйдешь замуж и будешь жалеть.
«Мне бы сначала выйти, – хмуро подумала я. – Вот не ценит человек своего счастья, всё на чужое заглядывается. Вот Максим всё о свободе мечтает, а не осознаёт, что многие бы ему позавидовали. Свой бизнес, жена, сын, с сестрой хорошие отношения, раз с племянником возится. Или это хорошая отмазка, чтобы улизнуть из дома?».
– Знаешь, мне иногда кажется, что я пытаюсь сейчас компенсировать