Он подумал о своем отце, который теперь редко выходил из королевского дворца. Затем мысли Джаявара обратились к его армии. Многие из его людей помогали набирать ополченцев в окрестных деревнях, поскольку принесенные муссонами дожди были сильнее обычного, и это повышало опасность наводнений.
– Что еще говорят тебе твои видения?
– Что ты любишь меня.
– Для этого тебе не нужны никакие видения – ты это и так прекрасно знаешь.
– Это верно, – сказала она и закрыла глаза.
Он подумал: «Уж не молится ли она?» Хотя большинство кхмеров были индуистами, она исповедовала буддизм Махаяны, причем он не знал более набожного человека, чем она, и во всем она видела знаки. Пока он смотрел на нее, где-то вдалеке протрубил слон. По мощи и глубине этого звука Джаявар понял, что это боевой слон, а не рабочий, – так трубить могут только самые крупные слоны. Значит, сейчас его люди совершенствуются в военном искусстве.
Он заговорил, только когда она открыла глаза:
– Я бы предпочел заботиться о нашем народе, а не воевать.
– И как бы ты мог заботиться о нем?
– Строил бы лечебницы. Дороги. Постоялые дворы для путешественников. Наш город слишком разросся, и потребности нашего народа многочисленны.
По мощеной дороге шел павлин, раскачивая распущенным хвостом, который переливался яркими красками. Аджадеви внимательно смотрела на птицу, пытаясь понять, что знаменует ее появление.
– Твоя сабля тяжела, я это знаю. Ты устал носить ее, а руки твои с возрастом ослабели и как бы обвисли, так со временем происходит с ветками деревьев. Но еще рано отдыхать, Джаявар. Сделай то, что должен был сделать твой отец, – разбей неприятеля. А потом будешь строить лечебницы и дороги. Потом будешь заботиться о своем народе.
Джаявар отвернулся и вновь посмотрел на северо-восток. Там, за бесчисленными городскими домами и великолепным королевским дворцом протянулось невидимое отсюда поле, где тренировались его воины. Принц представил себе, как работают его люди, как наконечники копий бьют в подставленные щиты.
– Мы должны использовать свою силу в борьбе с голодом, с проказой. Такую силу жаль растрачивать на чамов.
– Ты не сам выбираешь путь, по которому тебе идти.
– А что, если мы сбежим? Уйдем отсюда – только ты и я?
– Ты не доверишь судьбу нашего народа кому-то другому. Как не сможешь сбежать от своих жен и детей.
– Это верно. Своих детей я никогда не смог бы покинуть. Но я хочу, чтобы со мной была ты. Это и должно стать моей судьбой.
Она протянула к нему руку и стала гладить пальцами его грубые,