– Ш-ш-ш, Рольф! – остановил его герцог, замечая, что вспыльчивый граф гирфордский готовится дать старику чересчур резкий ответ. – Мне, однако, казалось, – продолжал он, снова обратившись к датчанину, – что Сивард заклятый враг Годвина.
– Да, я был его врагом, пока он был могуч, но сделался его другом с тех пор, как ему причинили вопиющую несправедливость, – ответил Сивард. Когда мы с Годвином будем лежать в сырой земле, то останется только один человек, который сумел бы защитить Англию от всякой опасности… Этот человек – Гарольд, опальный.
Несмотря на самообладание герцога, лицо его сильно изменилось и он ушел, едва кивнув головой.
– Ох! Уж этот мне Гарольд, – бормотал он про себя. – Все храбрецы толкуют мне о нем, как о каком-то феномене; даже мои рыцари волей-неволей преклоняются перед ним… Мало этого: сами враги его относятся к нему с уважением… Он владычествует над Англией, даже находясь в изгнании!
Рассуждая таким образом, герцог угрюмо прошел мимо присутствующих и, отстранив придворного, который хотел доложить о нем, вошел в кабинет короля.
Эдуард был один, но громко разговаривал сам с собой, размахивал руками и, вообще, так не походил на себя в эту минуту, что Вильгельм в ужасе отступил перед ним. Герцог слышал стороной, будто король в последние годы часто имел какие-то видения: казалось, что и теперь представляется ему нечто ужасное. Окинув герцога каким-то полоумным взглядом, король закричал страшным голосом:
– О, Господи! Санглак, Санглак!.. озеро наполнилось кровью… Волны поднимаются все выше и выше! Они все более краснеют! О, Фрея!.. Где ковчег, где Арарат?..
Эдуард судорожно стиснул руку герцога и продолжал:
– Нет, там грудами навалены мертвые тела… много, много их там!.. А тут конь Апокалипсиса топчет в крови мертвые тела!
Сильно перепуганный, Вильгельм поднял короля и положил его на парадную постель.
Через несколько минут Эдуард стал приходить в себя и, очнувшись, как казалось, ничего не помнил из происходившего с ним.
– Благодарю, Вильгельм, – сказал он. – Ты разбудил меня от несвоевременного сна… Как ты чувствуешь себя?
– Позволь мне лучше спросить о твоем здоровье, дорогой брат! Ты, кажется, видел дурной сон?
– О, нет! Я спал так крепко, что не мог видеть ничего во сне… Но что это значит? Ты одет по-дорожному?!
– Разве Одо не сообщал тебе, какого рода новости принуждают меня к отъезду?
– Да, да… я начинаю припоминать, что он говорил мне об этом, ответил король, водя своей бледной рукой по лбу. – Ах, бедный брат мой, тяжело носить корону!.. Отчего бы нам не удалиться в какой-нибудь храм и отложить все земные попечения, пока еще не поздно?
– Нет, Эдуард, это будет лишнее, – возразил герцог с улыбкой, качая головой. – Я пришел к убеждению, что жестоко ошибаются те, которые воображают, будто