– Вот же ш, скотина, все брешет и брешет, – сокрушалась Клавка, – шо твой Геббельс с трибуны.
О том, что собака с ней одного пола, Клавка, а с ней и Алик выяснили гораздо позднее. Как-то раз Алик даже пытался воспользоваться этим обстоятельством и заделаться собаководом или как он себя величал на латинский манер – «канинозаводчиком». Из всех документов у Геббельса имелась только справка из водоканала, на которой неосторожный хозяин резал колбасу. Да и та уже давно переварилась. Посему дорога в собачий клуб им обоим была заказана. Оставался только вариант с объявлением в газету. Зная от знакомых собачников, что кличка животного важна для вязки, так как ее первую букву назначает клуб для отслеживания разных селекционных мероприятий, Алик тщательно подбирал слова. Однако вредная тетка-приёмщица наотрез отказалась отправлять в печать объявление с текстом: «предлагается для вязки добрая сука Геббельс». На этом карьера «канинозаводчика» и закончилась. На следующее утро он решил начать новую жизнь. После холодного душа в голове появилась ясность мысли. Он удобно устроился за старым отцовским письменным столом. Достал из ящика пузырёк чернил «Радуга», наполнил чернильницу из темного стекла, такие стояли раньше во всех почтовых отделениях страны, обмакнул стальное перо и крупными печатными буквами вывел на слегка пожелтевшем от времени листе слово «ЖЕРТВА», поставил тире и вопросительный знак. А теперь её надо было выбрать. «Благородный муж постигает справедливость. Малый человек постигает выгоду» – мысленно процитировал Алик цитату великого Конфуция. На первый раз долго думать не пришлось. Из окна, рядом стоящего дома, донесся матерный крик соседа, собиравшегося на рынок торговать саморезами, дюбелями, сверлами и другой украденной продукцией родного завода «Красный Металлист». За свою способность проносить все это добро в безразмерной пыжиковой шапке заводские острословы прозвали его Страшила Мудрый в честь героя книжки «Волшебник Изумрудного города». Альберта давно раздражал наглый и бессовестный хам, живший с ним бок о бок уже лет десять и, время от времени, пристававший к его, пусть даже бывшей, жене. Это обстоятельство, кстати, не мешало соседу называть его дочь фашисткой внучкой.
Особенно мерзко становилось на душе в минуты, когда народный заседатель областного суда – Виктор Андреевич Чесноков – с гордостью хвалился, кому и сколько лет лишения свободы он «влепил» строгого или особого режима. План созрел сам собой. Для этого пришлось набрать в сарае пару сумок оставшихся со стройки саморезов. Затем он отправился к ближайшей пивной, подобрал двух изнывающих от жесткого сушняка помощников, с легкостью согласившихся поучаствовать в интересном деле за пару «пузырей». Всё ж веселее, чем приставать