Перед Машей появился еще один бланк с текстом. Она начала подписывать и остановилась.
– Что значит, я не могу ни с кем обсуждать? А адвокат? Если я обращусь к адвокату, я же должна буду ему объяснить ситуацию…
– Согласно данной вами подписке вам запрещено обсуждение любых обстоятельств с кем бы то ни было, включая и адвоката.
– Но как? Право на защиту, кажется, гарантировано Основным законом?
– Верно. У вас его никто не отнимает. Когда расследование будет завершено, вы получите уведомление об этом и сможете начать поиски адвоката для защиты вашего супруга в суде.
– Я не понимаю. Помощь адвоката моему мужу требуется уже сейчас. А тогда, когда будет закончено расследование, она, возможно, уже станет бесполезной.
– Таковы требования Концепции безопасности. И вы обязаны их соблюдать.
Поставив подпись в подписке о неразглашении, Маша вернула документ сотруднику СТОЗА. Все происходящее казалось ей жуткой несправедливостью. Ее охватила паника. Голос задрожал, когда она спросила:
– А я могу увидеть своего мужа?
– Нет, свидания вам не разрешены.
– А где он находится? Как мне передать ему вещи?
– Все сведения изложены в уведомлении о задержании. В ближайшее время вас вызовут на допрос, так что не покидайте Город.
– Меня на допрос? – глаза Маши расширились. – Но я даже не понимаю, в чем подозревают моего мужа. О чем меня можно допрашивать?
– Это решает следователь. Моя компетенция исчерпывается доведением до вашего сведения только что озвученной информации.
– Но я не понимаю, объясните, – Маша начинала злиться. – А как же свидетельский иммунитет? Как же право не свидетельствовать против своего супруга? Оно тоже отменено Концепцией безопасности?
– Послушайте, я вам советую вести себя поспокойнее. Ваши права вам разъяснит следователь на допросе. Право не свидетельствовать против супруга гарантировано Основным законом, поэтому оно действует, но с определенными ограничениями, введенными Концепцией безопасности, которую вы обязаны соблюдать.
– Вы себя слышите? Я обязана то, обязана это! У меня есть права! – Маша почти кричала.
– Извините, – прервал ее сотрудник СТОЗА, – я еще раз предлагаю вам вести себя благоразумно. Наш с вами разговор фиксируется на видео. Уверен, вам не нужны неприятности.
Маша замерла: «Фиксируется на видео? Но где камера? А, черт!!! Видимо, где-то она у него закреплена… Ну фиксируется, и что? Что я такого неблагоразумного говорю? А-а-а-а… Стоп, Маша. Лучше действительно ничего не говорить, чтоб не сказать лишнего».
– Ок, я вас услышала. Что-то еще? – она постаралась придать голосу твердость.
– Да, – спокойно продолжал сотрудник СТОЗА, – я должен вас уведомить о том, что с сегодняшнего дня все ваши телефоны, включая рабочий, будут прослушиваться нашей Службой. Также у нас