На ум пришло еще одно имя: Джеймс Барнет! Фэйт от этого разнервничалась еще больше. Развернувшись, она быстро возвратилась в школу. Нарочито громко захлопнув дверь, заперла ее на замок и поднялась по лестнице.
Оказавшись в своей комнате, девушка подошла к окну. Если там была Дора, она поймет, что заперта снаружи. Единственный вход был через центральную дверь, и дежурный привратник доложит о нарушении девочкой школьных правил. А если это Джеймс Барнет изводит ее, то привратник вышвырнет его с бранью.
Гнев Фэйт остыл, как только она отвернулась от окна и ее взгляд упал на письменный стол. Письмо леди Коудрей лежало на том самом месте, где она оставила его. Не на месте была лишь книга с комментариями отца. Она тоже лежала на письменном столе, но девушка отчетливо помнила, что положила ее на маленький столик возле кресла.
В голове всплыла картина: кто-то вошел в ее комнату, пока она была на улице, гоняясь за Дорой, и поднял книгу, которую она читала. Не найдя ничего интересного, неизвестный подошел к письменному столу, все еще держа книгу в руках. И тут его внимание переключилось на письмо…
Погруженная в свои размышления, Фэйт подошла к письменному столу и взяла письмо. Она оставляла его сложенным. Кто-то развернул его. Теперь этот кто-то знал о леди Коудрей и Мадлен Мэйнард. Он с легкостью догадался, что Фэйт поедет в Челбурн. Но зачем это кому-то нужно?
Девушка, почувствовав недомогание, присела на край кровати. Через несколько секунд у нее возникла другая мысль. Это была школа для девочек. Наверное, одна из учениц зашла к ней зачем-то и, найдя дверь открытой, дала волю своему любопытству.
Что еще могло быть?
Глава 5
Было уже далеко за полдень, когда к воротам школы для девочек Сент-Уинифред подъехал двухколесный экипаж. Джеймс вышел и помог спуститься своей тетке, миссис Марии Лейленд. Это была дама лет около шестидесяти пяти, с приятными округлыми формами и веселыми искорками в ясных, по-воробьиному острых глазах. Она не была одета по последней моде, но качество ее одежды свидетельствовало о том, что женщина не испытывает недостатка средств.
– Значит, это и есть Сент-Уинифред, – сказала она. – Жаль, что в мое время не было таких школ.
Джеймс сухо улыбнулся. Всю прошлую неделю он занимался тем, что узнавал все о Сент-Уинифред, поэтому сомневался, что его тетя могла научиться здесь тому, чему не научилась за свою богатую, пусть и чуждую условностей, жизнь. Она была не столько паршивой овцой в семье, сколько просто мятежницей, а когда выходила из себя, то могла быть и подстрекательницей. Он любил ее безмерно, но это не мешало ему сочувствовать последнему мужу тетки, полковнику.
Джеймс не мог постичь, как Фэйт оказалась здесь. Девочек тут учили переворачивать мир с ног на голову – его спокойный, принадлежащий мужчинам, как он считал, мир. Он помнил Фэйт не такой. Та, прежняя, была мягкой, доброй, ранимой… Но, как оказалось, он совсем ее не знал.
Порыв ветра задел его шляпу, и Джеймс придержал ее рукой. Вспомнив о хороших манерах, он