Словно по команде наваждение пропало. Твари, копошащиеся под ногами, исчезли, чувство страха и тяжести прошло. Стало тихо и спокойно, лишь только легкий повторяющийся звук, напоминающий удары детской ладони по стеклу, доносился из-за двери грузового отсека. Вот и все. Произошло то, что должно было случиться, то, чего следовало ожидать однажды, о чем Хоэртон старался не думать и что успешно у него получалось уже не один год. Сейчас Джейсон выдал себя, показал Глоссуму свою слабость, свою ахиллесову пяту.
Осторожно, словно боясь встретить что-то особенно страшное, Хоэртон повернул голову в сторону двери, за которой находился контейнер. Массивная железная конструкция, способная выдержать напор небольшой армии, содержала в себе единственный изъян – небольшой застекленный вертикальный участок, служащий в качестве смотрового окна.
По ту сторону стекла стоял пятилетний ребенок в полосатой футболке, сжимая одной рукой плюшевого медведя, второй настойчиво барабаня по створке.
– Это не честно! – крикнул Джейсон в пустоту, не в силах оторвать взгляд от образа светловолосого мальчугана с заплаканными глазами. – Ты не имеешь права так поступать!..
– Папа… Когда ты вернешься?
Сердце Хоэртона упало. Он опустился на пол и приложил руку к стеклу. На душе стало горько и скверно.
«Как ты мог, Джейсон? – спросил он себя. – Как ты мог?..»
«Как ты мог, Джейсон?» – повторил Глоссум сытым довольным голосом.
Воспоминания полезли в голову пилота, подстегивая друг друга. Пожиратель едва ли не мурлыкал от удовольствия – наконец-то ему удалось взять вверх и получить желаемое. Добравшись до «сладенького», он теперь уже не отпустит, пока не сведет этого человечишку с ума.
Вот так Хоэртон стал военным. Сбежав от себя, от своей боли, от собственных демонов, он оказался на станции Хьюго-Доран под командованием генерала Амарго. Быстро вспомнив военную школу, что оканчивал в молодости, он легко дослужился до первого лейтенанта, потому как старался изо всех сил, нагружал себя работой и делал все, чтобы поскорее забыть о том поступке, о том дне, когда бросил на Земле собственного пятилетнего сына.
Томми – маленький грустный мальчик, сидящий среди игрушек и отстраненно смотрящий в пустоту. Именно таким его запомнил Хоэртон. Именно этот образ когда-то прогнал его из дома, заставил уйти не попрощавшись. Когда погибла его жена, Джейсон думал, что в компании их общего ребенка он найдет утешение, но Хоэртону пришлось горевать за двоих. Видеть слезы ребенка, ощущать его тоску и горечь он оказался не в силах, поэтому ушел. Оставил Томми своей сестре и, пообещав вернуться, исчез, постарался забраться как можно дальше, спрятаться и не оставить себе шанса на возвращение.
Все понимали, что он больше не придет, но молчали. Молчал и Хоэртон, в глубине души радуясь, что «прощание» прошло достаточно