Он никак не мог понять, откуда взялись в его сознании эти загадочные сцены, насколько они реальны и имеют ли отношение к нему, к забытому прошлому. Похоже было, словно кто-то репетирует с ним, учит. Но было ли так на самом деле, или он просто придумал? Не знать ответа на свои собственные вопросы уже стало привычным для него. Так пел он профессионально или нет? Берцик честно попытался представить себя в вечернем костюме, покоряющем зал рукоплещущих поклонников. Но у него ничего не получилось. Картинка оказалась плоской и неподвижной, как фотография. Сам он не знал, что это может значить. То ли не пел со сцены никогда, то ли просто не может этого вспомнить.
Зато в один из вечеров он осмелился сделать то, что ему хотелось попробовать давно. В маленьком холле их гостиницы, за спиной портье давно приметил висящую на стене гитару. Знаками попросив и получив разрешение, он аккуратно снял инструмент. Гитара оказалась совсем старая и грязная, ее не брали в руки уже несколько лет. Слежавшаяся пыль покрыла корпус плотным жирным налетом, серыми липкими кружевами свешивалась с грифа. Конечно, расстроена, но как ему показалось, не безнадежно. Инструмент явно был старый и хорошо сработанный.
День ушел у него на то, чтобы отчистить гитару от грязи и просушить. Весь вечер потом, вооружившись плоскогубцами, он пытался совладеть со старыми струнами, чтобы они хоть чуточку зазвучали. Но когда нижняя струна лопнула в третий раз, он оставил неудачные попытки и уныло поплелся возвращать гитару на место. Портье, увидев преображенный инструмент, восхищенно зацокал языком и выложил на стойку комплект новых струн, объяснив, что хочет за него двести пятьдесят афгани – пять долларов.
Отрицательно покачав головой, Берцик уже вешал гитару на стену, когда в дверях гостиницы появился Анджей. Быстро разобравшись в происходящем, он протянул оплаченные струны Берцику.
– Возьми.
– Не надо. Я и так всем обязан вам. Это совсем не обязательно, так, может у меня еще ничего не выйдет.
– Ничего. Попробуй. Нам всем тоже интересно, что получится. Мы уже привыкли к тебе.
С новыми струнами дело пошло веселее. После некоторых усилий гитара, наконец, начала держать строй. Вечером они опять собрались во дворе. Первой опробовала новую игрушку Беата, спев под нее задорную шутливую песенку. Кое-какие навыки обращения с инструментом оказались у Михала и Штефана тоже. Когда все перепробовали, гитара опять вернулась к Берцику, а четыре пары глаз вопросительно уставились на него.
– Что? – растерялся он.
– Попробуй.
– Я? Но…
– Наверняка