Почему ненормально? Ведь иногда так приятно медленно идти и любоваться – ну, хотя бы видами природы, например. Или брести и думать о чем-то приятном. Наконец, просто стихи вспоминать или мечтать о прекрасном будущем. Но не каждый человек на это размеренное созерцание способен. Дело в том, что Женька, с самого раннего детства, вообще не могла ходить спокойно. Она всегда куда-то бежала, что-то делала, ни минуты не оставаясь в покое. В глубоком детстве, проснувшись рано утром и услышав, что в кухне уже кто-то говорит из взрослых, Женька пулей выскакивала из кровати и вопила на весь дом, что она уже проснулась. Она делала это не специально, для особой какой-то надобности, просто такова была ее природа – ведь она родилась в год Тигра, а тигр по гороскопу китайских мудрецов – это энергия, бесстрашие и иногда безрассудство. Когда Женька первый раз, уже учившись в школе, прочитала о древних китайских гороскопах, она была поражена тем, насколько соответствует гороскоп тигра ее характеру. Следует заметить, что Женька никогда не интересовалась астрологией или чем-нибудь подобным, эта небольшая заметка про китайские предсказания и гороскопы была напечатана в каком-то журнале для школьников – в то далекое время гороскопами мало кто интересовался, зато было принято выписывать много разных журналов, в том числе и научно-популярных. Так что неуемная энергия Женьке досталась как подарок судьбы, и это было хорошо. То, что у этого тигра не предусмотрено было наличие большой силы (так было написано в журнале), Женьку не смущало. Пока она не обращала на это внимания, и свято верила в то, что она может совершить все. Все, что ей будет нужно. То, что сила и энергия совсем разные вещи, она узнала уже значительно позже.
Что же так расстроило это полное энергии существо до такой степени, что ноги почти отказывались идти и казалось, что на улице очень холодно и уныло, хотя стоял прекрасный весенний день, и солнце светило так ярко? Дело, конечно, было не в учебе. Училась Женька без особых усилий, хотя учиться было непросто, вуз считался достаточно сложным. Просто Женька была тривиально влюблена – в того самого Валерку, который, как ей казалось, даже не смотрел в ее сторону.
Хотя случались какие-то мелкие совпадения. Однажды Валерка, проходя мимо Женьки, достал из кармана прозрачную голубую косынку, которую она несколько дней назад где-то потеряла, небрежно бросил косынку ей, что-то буркнув насчет того, что вроде бы это ее. То каким-то чудом у него оказался такой же номер проекта по сопромату. Студенты чертили чертежи в специально отведенной для этого дела аудитории, поэтому все занимали утром пульманы и потом возвращались к своим чертежам в удобное для себя время. Насчет науки сопромат Женька ничего не имела против, но собственноручно чертить огромный чертеж, где важны все мельчайшие детали, где нужно знать всякие соединения, болты, гайки и прочие недоступные для Женькиных мозгов вещи – это было для нее совершенно невыносимо. Другое дело какая-нибудь квантовая механика или любая другая теоретическая дисциплина. Особенно если их читает бесподобный лектор Коган. Эти лекции Женька никогда не пропускала, садилась на первый ряд и записывала каждое слово, наслаждаясь тем, что все понятно, одно утверждение вытекает из другого, запоминать ничего не нужно – знать нужно только основные формулы – все остальное можно вывести из этих формул самой. Но это и понятно – их факультет и назывался теоретическим, только ребята, учившиеся на нем, в отличие от Женьки, понимали и другие предметы, которые им преподавали – технические дисциплины, связанные с применением науки в реальной жизни.
Поэтому в данном случае, с сопроматом, деваться было некуда. Женька тоже приносила в чертежную аудиторию свой лист ватмана, добросовестно пыталась тоже что-то чертить. Лист ватмана Валерки висел всегда где-то рядом. Можно было подойти и все списать у него (благо, что он всегда болтался где-то в другом месте). Но сделать это для Женьки было решительно невозможно. Конечно, не потому, что Женька была ненормально честная. Ничего подобного. У кого другого содрала бы с огромным удовольствием, или попросила бы объяснить непонятные ей моменты. Но тут все по-другому. Вдруг он увидит, что она списывает? Что он о ней подумает? Спрашивать же у этого недоступного самонадеянного Валерки было совершенно невозможно.
Так она и заявилась со своим измученным листом к преподавателю. Он начал молча делать исправления, перечертил, похоже, все, что там только было. Спросил, почему же она такие простые вещи неправильно нарисовала, ведь было у кого спросить – он показал на Трофимова, который, как специально, стоял рядом. Женька стояла молча, сгорая от стыда и от ненависти к этому самому Валерке, который наблюдал картину ее унижения с нескрываемым, как ей казалось, удовольствием. Как будто бы хотел сказать: «Даже списать не смогла…».