Тревога зарождается в груди. Она ползет по телу, задевая нервные окончания, заставляя их звенеть. Кончики пальцев покалывают, а сердце то и дело пропускает удары.
– Спроси у нее сама, – муж приподнимает бровь, уголок его губ ползут вверх.
Гнев вспыхивает в груди. Вот так всегда! Артем постоянно провоцирует меня. Пытается вывести на эмоции.
Но сейчас не тот момент, когда нужно играть в дурацкие игры. Если с мамой что-то случилось, я должна знать.
Стискиваю челюсти, шумно выдыхаю.
Открываю рот, не знаю, что собираюсь сказать, но точно не то, что понравилось бы мужу.
– Кушать! – Оленька с визгом подлетает к нам, прерывая меня. Малышка хватает нас обоих за руки и тянет на кухню. – Там с-с-сырники! – восторг звучит ее детском голоске.
– И с-с-суп, – кричит с кухни Леночка.
– И суп, – уже не так воодушевленно произносит Оленька, после чего сразу кривится, но все равно задом наперед тащит нас с мужем на кухню. Поддаюсь. Все лучше, чем стоять и играть в гляделки с мужем. Я слишком хорошо его знаю, он все равно ничего путного не сказал бы, только взбесил бы меня еще больше.
Он прав, лучше я просто поговорю с мамой. Заодно прощупаю почву, пойму, какую лапшу на уши успел ей навешать муж.
Мы втроем заходим на небольшую кухню с деревянным столом с тремя стульями у двойного окна. На нем уже стоит несколько тарелок с огромной горой сырников, разными видами варенья, сметаной, хлебом. Мама крутится у кухонного уголка, тоже деревянного, разливая по тарелкам суп из большой металлической кастрюли.
Леночка бегает вокруг нее, останавливаясь то с одной стороны, то с другой. Оленька подводит нас с мужем и мчится к сестре.
Стискиваю челюсти, стараясь не смотреть на мужа, который тут же занимает место у окна.
Я же не знаю, что делать, поэтому мнусь с ноги на ногу, пока не слышу шаги сзади. Приходится отойти в сторону, чтобы позволить маме подобраться к столу и поставить на него две тарелки с супом.
– Что стоишь? – мама поднимает на меня вопросительный взгляд. – Садись, – кладет руку мне на локоть и подталкивает к противоположному от мужа стулу.
Поджимают губы. Последнее, чего хочу – есть вместе с изменщиком-мужем. Но его предупреждение о том, что с мамой что-то не то, звенит у меня в голове. Жаль, что сейчас расспросить ее не могу – не хочу пугать девочек. Поэтому, стиснув челюсти, сажусь.
Стоит мне занять предоставленное место, как Оленька забирается ко мне на колени, Леночка делает то же самое, но только с Артемом.
Сердце больно колет. Раньше мы всегда вот так ели вместе – сначала кормили девочек, а только потом сами приступали к трапезе. Это было счастливое время, и я не понимаю, почему мы забросили такую прекрасную традицию в дальний угол. Видимо, времени перестало хватать.
Мама ставит еще одну тарелку на стол, раскладывает передо мной и Артемом по две ложки, себе берет одну, после чего садится на стул между нами.
Семейная атмосфера наполняет кухню.