– Видел!.. – как-то неуверенно, быть может из-за неких опасений, ответил Александр. Впрочем, и дальнейшее его повествование сквозило нервозностью, волнением, запальчивостью. Он комкал слова; перескакивал с одного на другое, не договаривая прошлую мысль; периодически запинался и откашливался. – …Темно, правда, было!.. Пока бомбила артиллерия, мы затаились чуть поодаль!.. А после, уже в ближнем бою столкнулись с чеченским отрядом!.. Не сказал бы, чтоб вы-глядели они истерзанными нашей бомбёжкой!.. Свежие, мобильные, злые!.. За короткой перестрелкой последовала попытка сблизиться с нами вплоть до рукопашной!.. Числом, наверное, взять нас хотели!.. Однако офицеры принялись маневрировать, сохраняя заданную дистанцию!.. Где-то отступали; где-то отходили в сторону!.. Бывали и короткие вылазки в контратаки!.. Когда ж подоспела подмога с техникой, уже мы заставили чехов пятиться!.. После!..
– Сам-то, ты чего в это время делал?.. – перебил лейтенанта Князев. – …В кустах отсиживался?.. Ведь чё тебе было терять?.. Чехи верх возьмут – Даудов похвалит!.. А если наши, так Мухин простит!.. Неплохо пристроился!..
– Зачем ты так, командир? – Леонид вновь взглянул на Князева с укором.
– Просто я, Лёня!.. Всё ещё заставляю себя ему поверить!.. Но хоть режь ты меня, так и не могу!.. Лишь одна единственная мысль постоянно в голове крутится: «Сейчас соврёт!.. Вновь обманет!» Нету к тебе, Побилат, более никакой веры!
– Я, как и все, дрался! – потупив взгляд, ответил Александр.
– Дальше-то, чего было? – чуть подбодрил лейтенанта Дмитрий.
– Среди отступавших боевиков случайно мелькнуло лицо Салмана!.. Этого скота, я ни с кем не спутаю!.. Бросился за ним!.. А Мухин за мной!.. Кричит: дескать не стреляй, живьём его нужно взять!.. Он-то и догнал его первым!.. Повалил на землю!.. Даудов, сука!.. Видимо понял, что путей для бегства у него уже нет!.. Вырвал чеку гранаты и, удерживая на себе командира, орёт: «Аллах, акбар!»… Под осколки той самой, рванувшей гранаты, попал и я!.. Совсем близко был!.. Успел лишь голову руками прикрыть!
– Ещё кто-то видел Серегину смерть? – чуть задумавшись: поверить ли Побилату («говорил он, вроде бы, складно»), поинтересовался Князев.
– Вряд ли!.. Мы через чур далеко от места сражения удалились!..
В палате вновь зависла тишина.
«И всё-то у него без свидетелей!.. – размышлял про себя Валерий. – …Из плена вышел один!.. С Мухиным был один!.. Мутный он всё же парень!.. Сам себе на уме!..»
– Командир! Давай-ка мы помянем твоего товарища! – вдруг обратился к Князеву лётчик.
– А есть чем?
– Обижаешь!.. – засуетился Дмитрий. – …Уж чего-чего, а выпивка у лётчика завсегда имеется!..
Волкодаев встал на костыли. С гранёным стаканом и бутылкой, извлечённой из-за тумбочки, пилот «обошёл» каждого из мужчин, не забыв естественно и о себе. Теперь-то и стало понятно Князеву отчего Дмитрий постоянно навеселе, непрерывно шутил и встревает в любой разговор.
Едва успели