Потешив публику, инквизитор провел рукой по коже и отточенным движением сделал глубокий надрез. Мне показалось, что я услышала, как кинжал зацепил кость. И тут же приставил к ране ладонь с растопыренными пальцами. От пронзающей боли у меня помутнело в голове, и я думала, что сердце остановится. Но вернула меня в реальность какая-то незримая вибрация. Из моей груди, подчиняясь чужому магнетизму, отчаянно упираясь, выскользнул маленький, искрящийся невыразимо прекрасным розовым светом шар. Мне даже показалось, что у него были крохотные крылышки, которыми он тщетно взмахивал, пытаясь сопротивляться. Крохотный, беззащитный комочек, которому я ничем не могла помочь! – Вилари выкрикнула эти слова и залилась слезами. Настоящими, несущими хоть какое-то облегчение, смывающими если не всю боль, то хотя бы режущую остроту. Крупная дрожь сотрясала ее плечи,
– Моя эмера! Она так ждала, что я ее спасу! Когда ее накрыли стеклянным колпаком, связь между нами прервалась, и я увидела, как прозрачные крылышки скорбно обвисли, и магическое сияние погасло.
Выкрутившись из моих рук, Вилари рухнула на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, снова зарыдала.
Оглушенная, раздавленная услышанным, я сползла на пол, прислонившись к ножке кровати. Это невыносимо! Дико! Рассказ подруги был до боли реалистичным, и мне показалось, что я сама пережила это. Волна ужаса и гнева захлестнула меня, смяла мой рассудок в лепешку, оставив только обжигающую ненависть к тем, кто это сделал.
– Вилар, клянусь тебе! Я что-нибудь придумаю. Найду того, кто владеет магией времени и заставлю изменить прошлое! Узнаю, что сталось с твоей эмерой и найду ее, пусть даже в хранилище императора! Я не верю, что они просто уничтожают эти зародыши магии. В конце концов, поделюсь своей!
Я почти кричала, пытаясь вытащить из отчаяния свою подругу. Я готова была уничтожить тех, чей извращенный ум придумал это святотатство. Я убью этого подонка в священных одеждах с кинжалом!
Меня трясло, как в лихорадке, в голове набатом стучала кровь. Пальцы, сжатые в кулаки, побелели. А я не знала, куда выплеснуть накатившую ярость. Пошатываясь, встала и, тяжело дыша, оперлась на стол.
Внутри разгоралось какое-то демоново пламя. Казалось, по венам течет не кровь, а расплавленный металл. И стоит меня сейчас окатить ведром воды, я превращусь в неподвижную статую, которую окружает шипящее облако пара.
Но никто не спешил усмирить раскаленную энергию. Мне становилось все хуже. Перед глазами мелькали огненные всполохи, из-за которых я практически ничего не видела. И уже не чувствовала своего тела – от адского жара оно теряло контуры. Во всяком