Старик высунулся из двери за ним, глядя на него немигающим взглядом.
Аркадий задержался на площадке и спросил, щелкнув ногтем по светло-фиолетовой, с узором, двери в центре:
– Кстати, кто здесь живет? Забота о здоровье людей – мое призвание.
Старик небрежно ответил:
– А, Даша… Молодая, глупая.
Звонок не работал. На стук никто не вышел. Аркадий обмакнул длинный холеный палец в побелку и намалевал на синей панели свой коронный «вензель» – нагловато-уверенную букву «А», хотя она и вышла немного поникшей. Своей фамилией Аркадий гордился с детства. Это был древний род мастеров часовых дел. «Вензель» завтра, в пятницу, должен был напомнить ему, где искать потенциального клиента.
Несмотря на то, что большая часть его товара была просто крашеным мелом в яркой упаковке, вечером у Аркадия началось устойчивое расстройство желудка.
Он зарекся ходить в этот подъезд и даже дом.
Интервью на рынке
– Добрый день, здравствуйте! Свежо по утрам, не так ли?
– Ч-ч-ч…
– Будьте здоровы! Газета «Курьез», опрос общественного мнения. Как Вы оцениваете работу местных властей?
– Ч-ч-ч!..
– Да бросьте Вы! Теперь все можно. Валяйте громче!
– Ч-ч-чайные ложки!!! Недорого!
Жертва моветона
«Цап-Царап сказал Мышке:
вот какие делишки:
мы пойдем с тобой в суд,
я тебя засужу.
И не смей отпираться,
мы должны расквитаться,
потому что все утро
я без дела сижу.»
И на это нахалу
Мышка так отвечала:
«Без суда и без следствия,
сударь, дел не ведут!»
«Я – и суд, я – и следствие, —
Цап-Царап ей ответствует. —
Присужу тебя к смерти я,
тут тебе и капут!»
Римма смотрела по телевизору высокую моду. Белый кот Маркиз лениво дремал у нее на коленях, позволяя перебирать свою персидскую шерсть.
Мышь была изящной и утонченной натурой. Элегантность и высокая мода всегда волновали ее. Теперь Мышь выбралась из норы и сидела совсем на виду. В комнате, казалось, царила атмосфера поклонения хорошему вкусу.
Вдруг Римма увидела Мышь. «Маркиз! – взвизгнула она и вскочила на кресло, уронив тяжелого кота на пол. – Все сюда, скорее!»
Маркиз залез под кресло. Обиженная Мышь с достоинством перешла в маленькую спальню.
Дедушка вооружился шваброй, бабушка – веником, мама – мухобойкой. Римма надела кожаный передник и перчатки. По ее знаку началась облава. Все закричали на разные голоса.
Мышь, в ужасе от этой какофонии, метнулась к двери и взбежала по ноге Риммы. Римма взяла верхнее