А потом мое невидимое я стало подниматься куда-то очень стремительно вверх, проходя сквозь бесконечную серую пустоту. Никакого, даже тонкого тела не было, я был чистым, очень локальным пятном света, но продолжал мыслить, как обычный человек: «Вот это да! Оказывается, и так можно существовать! Очевидно, если сейчас полностью смириться, то в итоге попадешь в нирвана-кальпу или какое-то другое измерение». Уверенность в том, что должно случиться, была стопроцентная.
Это не было сном. Я снова оглядел себя, светящееся пятно моего я – ни следа даже видимого ранее эфира, никакой оболочки! Но почему так сильно стало давить на барабанные перепонки? По ощущениям, за несколько секунд я поднялся на высоту в несколько километров, а может быть десятков или сотен километров и, конечно, на такие перепады высоты реагирует мое тонкое невидимое мне тело. Значит, правильно пишут великие эзотерики, что тело человека имеет не одну, не две, не три и не пять, а большее число оболочек! Я чувствовал, если отдамся на Божью волю, то стану одним из немногих свидетелей запредельного. Неожиданно вспомнились слова Сумирана: «Нужно умереть полностью для своих чувств, мыслей, привязанностей, чтобы, соединившись с Богом, затем возродиться уже другим человеком». Но, умирая, есть шанс не вернуться. Он же, наш свами, рассказывал, что в Египте, где обучение выходу в нирвана-кальпу контролировалось жрецами, даже там на 200 человек один не возвращался. Я вдруг вспомнил дорогих мне родных и понял, что пока не готов уйти. В этот же момент душа, впитавшая даже эту малую крупицу страха-сомнения, приостановила полет. На какое-то мгновение я, бесформенный и светящийся, завис в
пространстве, а потом с бешеной скоростью полетел вниз – остановить мое я, отождествившееся с чувственным телом, было уже невозможно! Атма* мгновенно заняла свою физическую оболочку.
Еще пять минут я лежал на кровати, отходя от впечатлений, потом, стараясь не разбудить Стаса с Аркадием, стал потихоньку одеваться, даже не посмотрев на часы: почему-то была четкая уверенность, что водитель меня уже ждет на первом этаже гостиницы и что это прекрасный молодой человек, на которого я могу полностью положиться.
Первый день. Дорога к Гонготри
Было еще темно, когда наш маленький белый «Хендай» начал спуск по узкой дороге, идущей по другую сторону перевала, вглубь Гималаев. Водителя звали Батран, и я придумал, если забуду имя, звать его Братаном. Батран – братан, звучит созвучно, но мне понятнее второе. Этот молодой человек был приятен лицом, немногословный, услужливый, как большинство индусов, очень худой, и мне почему-то сразу показалось, что я с ним уже давным-давно знаком.
Вначале каждый поворот, открывавший перед глазами пропасть, противно щекотал в животе страхом. Я хватался