Мелани снова открыла глаза, сдерживая слезы. Она осторожно высвободилась из объятий Марии.
– А где grand-mère?[5]
Еще когда Мелани была ребенком, у нее вошло в привычку называть прабабушку grand-mère, для того чтобы отличать Ханну от Марии. Мелани выросла в особой языковой среде: Ханна обучила ее вьетнамскому, Мария – французскому, а Елена следила за тем, чтобы Мелани за всем этим не забыла также и немецкий. Когда они вчетвером собирались вместе – что в последнее время, к сожалению, бывало довольно редко, – их разговор превращался в пеструю смесь из трех языков, в зависимости от того, на каком языке им приходило в голову то или иное понятие или название.
– Maman сейчас в своем салоне. Сегодня ноги не слушаются ее так, как должны, поэтому я посадила ее перед окном.
– Она, конечно, сердится, – предположила Мелани, поскольку знала: Ханна – деятельная пожилая дама, которая ненавидит безделье. По какой еще причине женщина за восемьдесят сумела бы организовать и обустроить музей моды?
– Еще как! Сегодня утром она была совершенно не в духе. Ханна ненавидит приступы ревматизма. Но, поверь мне, завтра или послезавтра она будет бегать, как борзая собака, и командовать дежурными по музею и садовником.
Мария провела внучку мимо выставочных помещений к лестнице. Мелани бросила быстрый взгляд на одежду, красовавшуюся в витринах вместе со всевозможными аксессуарами, которые носили дамы прошлых столетий. У ее бабушек была великолепная коллекция, выдержанная в нескольких цветах и стилях и включавшая также различные дополнения: сумочки, туфли и шляпы. Просто невероятно, как изменилась мода от Средневековья до наших дней.
– А как, собственно, обстоят дела у Елены? Как ее магазин? – спросила Мария у внучки, отвлекая ту от созерцания коллекции. – Я уже давно не говорила с ней по телефону.
– С магазином все хорошо. Мама разработала новую коллекцию, которую в июле будет представлять на выставке «Фэшн уик».
– А как твоя работа?
– Ну, я… Я уже давно не принимаю никаких заказов, связанных с выездом за рубеж.
Мелани опустила голову. Ей очень не хватало фотосессий и дальних поездок. Однако из страха, что Роберту вдруг станет хуже, она отказывалась от предложений, ради которых нужно было выезжать за границу. Если она и фотографировала, то только в Германии. Впрочем, такие заказы случались редко, потому что молодые дизайнеры, чтобы сэкономить на расходах, либо сами брали в руки фотокамеры, либо же отдавали заказы друзьям.
– Но моему агентству еще удается раздобыть для меня то один, то другой заказ в Берлине.
– Роберт, конечно, хотел бы, чтобы ты занималась своей работой. Вот о чем ты должна говорить себе всегда. Ему не понравилось бы, что из-за него ты постоянно сидишь дома.
Мелани вздохнула:
– Это так.