– М-да, – подивился Орловский, – действительно, не самая ординарная семья. И простите, Ева, если причиню вам болезненные ощущения, – очень аккуратно, выдерживая тон и подбирая слова, спросил он, – я так понимаю, что папа ваш уже ушел?
– Да, – подтвердила Ева. Перемолчала пару секунд и, выдохнув, добавила: – И папа ушел, и бабушка с дедом. А совсем недавно и мама, – и, буквально мгновение пересиливая себя, печально улыбнувшись, пояснила: – Участь поздних детей сильно возрастных родителей – слишком рано становиться сиротами. И часто круглыми сиротами.
– Извините, я понимаю, что коснулся болезненной темы, – повинился Павел, почувствовавший в ту небольшую заминку, когда она пересиливала себя, что девушка словно отгородилась от него, отстранилась, эмоционально закрывшись.
– Вам не за что извиняться, – чуть отпустила себя Ева, поняв и ощутив, как напряглась и словно защелкнулась, а мужчина-то ни при чем и к ее горестям отношения не имеет. И никто на свете не имеет. Да и раз уж она решилась, чего уж теперь включать заднюю. – Тема для меня, конечно, болезненная. Но это такая неизбежность, естественный ход жизни, который невозможно остановить, как бы ты ни хотел, – улыбнулась она мудрой, грустной мимолетной улыбкой и продолжила объяснять: – Моему деду в этом году исполнилось бы сто лет, бабушке девяносто пять, а папе девяносто три. Мне вообще-то невероятно повезло, поскольку всех их можно назвать долгожителями и все они ушли в возрасте глубоко за восемьдесят, при этом до последнего дня оставались в великолепном, светлом, аналитическом и логическом разуме и хорошей физической форме и вели активный образ жизни. А по нынешним временам, если ваши старики не в немощи и не в маразме, а вполне себе активны и прекрасно разумны, можно смело причислять такой расклад к божьим подаркам. Не иначе.
– Простите, Ева, за вопрос, а сколько вам лет? – постарался переключить девушку с тяжелых мыслей Павел.
– Тридцать один, – без всякого дурного жеманства, спокойно ответила она ему.
– Слушайте, но вы же знаете, что и близко не выглядите на этот возраст? – искренне подивился Орловский и пояснил: – Я почему и спросил бестактно: потому что вы называли даты жизни родных, а у меня что-то не билось с вашей слишком юной внешностью и цифрами.
– Да, знаю, – кивнула Ева и усмехнулась: – Вы, может, удивитесь, Пал Андреич, но для меня сей факт не является комплиментом, и ни везением, и ни женским фартом небывалым, а ровно наоборот. Может, с возрастом эта особенность моего организма и станет для меня преимуществом, но в данный момент юная внешность лишь осложняет мою жизнь, потому что вызывает постоянную необходимость доказывать свою состоятельность