Все хотят быть счастливыми, но не готовы платить за счастье высокую цену. Но никто ещё не отменил извечный закон природы для всего живого: чем глубже страдание, тем прекраснее момент его прекращения. Но если определить счастье как прекращение страдания, таким определением будут оправданы все несчастья и беды человека. Человек должен желать себе в таком случае страданий ради возможности их прекращения. Но это верно, скажут нам, только для счастья, переживаемого интенсивно. Но есть и тихое, спокойное счастье, например – счастье наслаждения вечерней зарёй или лёгкими порывами ветерка. Но представим себе вечернюю зарю, длящуюся вечно, или порывы ветерка, никогда не прекращающиеся. То и другое не будет восприниматься чувствами. Чем миг счастья ощутимее, тем выше цена за него. Никогда не удастся человеку обмануть свою природу и быть счастливым, не платя за своё счастье высокую цену.
И ещё один важный момент нужно учитывать в желании счастья: есть запреты на счастье, действительные для всех народов и во все времена, – на такое счастье, которое даётся ценой несчастья других. Такие запреты – препятствия на пути к счастью, которые морально оправданны и неустранимы. Путь к счастью всегда тернист, тернии – едва ли не главное на нём. Устранив их, человек устранил бы и самый путь. Хитрость «достичь наибольшего возможного счастья наименьшей ценой» тут не сработает. Но если невозможно состояние продолжительного счастья для всех, как вообще возможно счастье для всех? Правильный ответ уже давно дан в пословице «каждый кузнец своего счастья». Только в той мере, в какой быть счастливым может каждый, может быть счастливо всё человечество. Как я телесно и духовно частица человечества, так моё счастье частица всеобщего счастья. Счастье всех достижимо через счастье одного, а не счастье каждого достижимо через счастье всех. Путь к всеобщему счастью лежит через счастье личное, «эгоистическое». Счастье каждого – это кирпичик в великом здании всеобщего счастья: изъяв один кирпич, мы повредим всё здание.
Говоря упрощённо, есть два вида читателя: одни любят глубокое, другие развлекательное. Нередко оба эти вида совмещены в одном лице. Предлагаемые «Беседы» не выдержаны в академическом тоне, но и не являются собранием анекдотов. Поэтому автору трудно будет угодить обоим видам читателя. Что-то из того, что будет сказано, придётся не всем по душе, тем более что будут названы имена, одними читателями почитаемые, для других одиозные. Автор не может быть одновременно на стороне тех и других читателей, необходимым следствием чего будет несогласие с автором одних читателей и согласие других. Выхода из этой дилеммы нет. Для академического