И все же внутренности у него сжались от мучительной неизвестности, пока он ждал ее согласия.
Сидони сделала судорожный вдох, но заговорила с впечатляющей твердостью для целомудренной девушки, отдающейся в руки негодяя.
– Тогда давайте внесем ясность, мистер Меррик.
Насмешливым жестом он склонил голову.
– Разумеется, мисс Форсайт.
Она явно силилась взять себя в руки. Голая рука на колене стиснула перчатку в безмолвном протесте против того, к чему он ее принуждал.
– В обмен на мое присутствие в замке Крейвен в течение следующих семи дней, точнее шести, поскольку одну ночь я уже провела под вашей крышей, вы вернете расписки Роберты. Ее долг будет полностью оплачен.
– Ваше общество, bella. Не заблуждайтесь, я желаю заполучить вас в свою постель и для этого буду использовать любую возможность. Никакого запирания в высокой башне.
– Я не обману.
– И вы не будете закрываться от меня в своих мыслях.
Она вспыхнула.
– Я не понимаю, о чем вы.
– Прекрасно понимаете. Когда я стану говорить вам о своих намерениях, вы будете слушать. Когда я буду прикасаться к вам – а поверьте мне, tesoro, я буду прикасаться к вам вновь и вновь, как вам и не снилось, – вы не будете противиться удовольствию.
Она метнула в него раздраженный взгляд.
– Вам никак не откажешь в самоуверенности, мистер Меррик. У меня есть выбор?
Его улыбка сделалась лукавой. И торжествующей. Он добился своего. Ну разумеется. В этой конкретной игре он всегда одерживал победу. А что касается того постыдного облегчения, которое он при этом почувствовал… что ж, вполне можно сделать вид, что его вовсе не было.
– А у Роберты есть какие-нибудь драгоценности, о которых Уильям не знает?
Ее губы сжались в тонкую нитку.
– Вы и в самом деле негодяй.
– Даже не сомневайтесь. – На этот раз его охотное признание своей порочности прозвучало фальшиво. Она заслуживала лучшего, чем подобное соглашение, и они оба это понимали. Джозеф вытянул ноги с видом безразличного превосходства.
Сидони резко кивнула, взгляд ее по-прежнему был холоден и суров.
– Договорились, сэр. Я с нетерпением жду, когда уеду отсюда через неделю, сохранив нетронутыми и гордость, и добродетель.
– А я жду с нетерпением ночей невыразимого восторга в ваших объятиях, моя дорогая мисс Форсайт. – Улыбка его стала шире, когда предвкушение победы зазвенело, как фанфары. – И пусть победит сильнейший.
Она метнула в него разгневанный, полный неприязни взгляд, хотя румянец на щеках, задержавшийся после его поцелуя, испортил впечатление.
– Пусть победит сильнейшая, мистер Меррик.
Глава