– Фу ты, ничего не знаешь! При царе офицеры в любом случае покупали оружие! Казакам было особое послабление, за «мосинку» они платили лишь тридцать пять рублей, остальное гасила казна.
– И патроны за свои кровные покупали?
– Патроны сами крутили. Мосин специально сделал донце с фланцем, хоть сто раз перезаряди, а осечки не будет, – пояснил Василич.
– И гвардия на парадах ходила с разнокалиберным оружием? – не сдавался Олег.
– Нашел о чем говорить! Твои гвардейцы пижонили вокруг царя в золоченых кирасах, а воевали простые солдатики из второго состава.
– Точно! – вспомнил Олег. – У Кавалергардского полка на Шпалерной во дворе казармы запасного полка!
– Твой отец совсем не воевал? – заинтересовался Василич.
– Воевал, выучился на летчика и бил… этих, басмачей. Я тоже хочу стать летчиком.
– Вот как! И я Туркестан прошел! Басмачи завидят самолет, с лошади прыг и голову в песок! Голыми руками брали! – хохотнул Василич.
На другой стороне вагона заиграла гармонь, и оба, словно по команде, встали. Танцы были главным развлечением, парочки умудрялись кружиться в узеньком коридоре вагона без синяков и столкновений. Причем на Олега возлагалась обязанность станцевать с каждой из девушек. Милиционеры ехали семьями, а жены ревностно контролировали мужей. После танцев начиналось хоровое пение, керосин у проводников давно закончился, поэтому расходились в кромешной темноте.
Все имеет свой конец, вскоре опустел кошелек с полученными у деда немалыми капиталами. Олег занервничал, жить впроголодь он не умел и не хотел. На станции Трофимовка в вагон зашел посыльный с долгожданным сообщением о прибытии в конечный пункт. Едва комсомольский актив выгрузился на бетонный перрон, как поезд покатил в обратную сторону.
– Куда? А мы? Почему? – панически закричал Олег.
Ответом послужил прощальный взмах руки первого секретаря обкома. Их бросили посреди степи у маленького рабочего поселка!
– Нам недалеко идти, но багаж придется разделить поровну.
Слова посыльного заставили оценить объем ручной клади. Из объемистых узлов выпирали каблуки сапог, торчали валенки, обшитые бархатом ватники и позвякивала железом посуда. Идти пришлось согнувшись под тяжестью неудобной клади. Знойное солнце припекало сквозь одежду, пот заливал глаза, поэтому звонок трамвая показался эхом позабытого Питера.
– Садимся не спеша, это конечная, до отправления десять минут, – тоном врача заговорил посыльный и добавил в сторону кондуктора: – Беженцы, совсем без денег.
– Где мы? – сипло спросил Олег.
– В Саратове, сейчас вас устрою в общежитии сельхозтехникума. Дальнейшие инструкции товарищ Антохин получит завтра.
Самая обычная общага разделена тюремной решеткой на женскую и мужскую половины. Слабому полу выделили парадную лестницу, а юношам достался пожарный выход. Девушек поселили в двух комнатах на пять коек каждая, зато Олег шиковал по местным меркам в люксе с умывальником. Развесив