– И все же я не должен был так поступать. У меня тяжело на душе, совесть мучает, – продолжает он гнуть свою линию. – Я же видел, в каком ты состоянии…
Я начинаю догадываться, что он жалеет о содеянном, но хочет преподнести это в необидной форме. Да молчал бы уж лучше. Я и так ничего больше не ждала. Остается только встать, ополоснуться и уехать. Можно даже без кофе, по дороге куда-нибудь заскочу. Но обидно. Вот прямо до слез обидно, хотя это, конечно, похмельная плаксивость. Завтра все пройдет. Главное, пережить этот конкретный момент. Просто еще несколько минут назад было так хорошо и сладко, мне нравился его ласкающий взгляд, была приятна близость. Я даже надеялась на повторение перед отъездом. А теперь что-то как-то уже не хочется. Хотя я ж еще недавно собиралась натрахаться впрок. Может, все-таки стоит? С паршивой овцы, как говорится…
Я снова сбивчиво и невнятно бормочу в ответ какую-то ерунду, но он, не слушая меня, вдруг продолжает:
– Прости меня, что поддался. Но я уже старенький, а ты такая юная, такая живая и желанная, и просила с таким жаром…
Я вдруг запоздало вспоминаю свои ночные крики «Трахай же меня! Трахай! О, давай! Еще!», из груди тут же вздымается вверх горячая волна стыда, душит, захлестывает до шума в ушах, и раскаленная кровь приливает к лицу.
– Я не смог сдержаться, – говорит он. – И все ж понимал, ну, выпила лишнего, а так бы ни за что подобным образом себя не повела. Но не смог, старый дурак, отказать себе в удовольствии. Прости меня, девочка моя…
Я смотрю на него во все глаза и вдруг понимаю, что он говорит искренне.
– Я все-таки надеюсь, что тебе было хорошо со мной, несмотря на нашу разницу в возрасте.
Он продолжает нести эту извинительную чепуху, и до меня начинает что-то доходить. Но пока не до конца.
– У нас большая разница в возрасте? – невинно спрашиваю я. – И какая же?
Он, снова разглядывая меня восторженными глазами, испускает нарочито тяжелый вздох, и у меня вдруг проскальзывает мысль, что не так уж и мучает его совесть. Кажется, напротив, он вполне гордится собой и тем, что удалось соблазнить женщину намного младше его. Да почему намного-то?
– Ну, я предполагаю, лет двадцать. Может, восемнадцать, – пожимая плечами, говорит он, и я чувствую, что мои глаза ползут на лоб. Я тоже приподнимаюсь на локте, пристально вглядываясь в его лицо.
Надо отдать мне должное – несмотря на свое вчерашнее не совсем адекватное состояние, я не уцепилась за первого подвернувшегося мужика, а выбрала объект, который точно понравился бы мне и на трезвую голову. Крупные, грубоватые, но не лишенные приятности черты, орлиный нос, благородный лоб, жесткие губы. Умный взгляд с легким оттенком снисходительности. Хорош. В моем вкусе, по крайней мере. Двадцать лет разницы? Ни за что бы не сказала. ЗОЖник, что ли? Да пофигу. Хотя… вот что воздержание животворящее делает. Набрасываюсь на возрастных мужиков. Не буду