– Послушайте, это просто гениально! – на высокой ноте возопил Энтони, когда Роджер закончил.
– Бедная миссис Рассел, – прокомментировала его рассказ Маргарет, и Роджер одарил ее понимающим взглядом. Эти слова были своего рода эхом его собственных мыслей, посетивших его несколько минут назад.
Потом они – уже все втроем – начали обсуждать сложившееся положение.
– Вот что, Энтони, – произнес Роджер получасом позже. – Боюсь, нам пора возвращаться в гостиницу на ленч. Но не из-за того, что я страдаю от голода. Просто мне очень хочется послушать, что скажет Морсби по поводу моих маленьких открытий.
– Полагаю, он испытает величайший шок в своей жизни, – заметил Энтони с суровым выражением лица. – И я хотел бы при этом присутствовать. – Честно говоря, Энтони недолюбливал инспектора Морсби – и по многим причинам. Во-первых, тот, похоже, не разделял убеждений молодого человека относительно того, что девушка не может быть убийцей. Во-вторых, лично ее допросил, задав множество вопросов, которые Маргарет назвала «ужасными». Ну и самое главное: он, пусть и в мягкой форме, совершенно недвусмысленно дал понять кузенам, что на основании имеющихся у него фактов считает главной подозреваемой в этом деле бедняжку мисс Кросс!
– Ну, если ты так думаешь, нам тем более надо поторапливаться, – ответил Роджер, поднимаясь на ноги. – Маргарет, не забудьте оставить эти туфли у задней двери дома миссис Рассел во второй половине дня. Сделаете? Заранее вам благодарен. Ну а теперь нам лишь осталось договориться, когда мы встретимся снова. Полагаю, самое удобное время для этого…
– Роджер, мы обо всем уже договорились, – небрежно, как о чем-то само собой разумеющемся, произнес Энтони. А через пять минут после этого, когда они с Роджером остались вдвоем, сообщил своему кузену, что он думает относительно его слишком громкого свиста. Кроме того, ему очень хотелось сказать, что улыбочки и дружеские многозначительные подмигивания, которыми Роджер обменивался вчера с Морсби в процессе вечернего разговора, никак не вяжутся с его, Энтони, негативным отношением к инспектору, а потому с этим надо кончать. Однако решил пока не затрагивать эту тему.
Когда они, умиравшие от жажды и разомлевшие от жары, наконец вернулись в гостиницу, их ждал ленч, состоявший из холодной говядины, салата, белого хлеба с чуть присоленным маслом и малинового торта со сливками. К тому времени инспектор Морсби уже расположился в гостиной и, когда друзья ввалились туда, как раз делал очередной глоток из литровой пивной кружки, по причине чего его лицо было совершенно невозможно рассмотреть (хотим еще раз напомнить читателям, что инспектору Скотленд-Ярда не при исполнении ничто человеческое не чуждо).
– А