Между тем резво подскочивший с лавки Сипович что-то докладывал этой мрази. Весь смысл произносимых слов пролетал мимо меня. Я чуть не пошатнулся, когда этот ублюдок похлопал меня по плечу. Потом мой мозг всё же стал воспринимать его речь:
– Да слышал я, капитан, уже всё это, твой начштаба всё подробно доложил. Давай отпускай старшего лейтенанта, пусть идёт немного отдохнёт. Вашему батальону предстоит бессонная ночь. Нужно срочно выходить на соединение с 44-й дивизией. А тут, я вижу, твой герой больше боится начальства, чем противника. Видишь, аж онемел от присутствия высоких чинов. Хотя, как докладывал начштаба, он лично уничтожил штаб противника. Да, богата русская земля настоящими героями. Ты, капитан, не мелочись, представляя этого парня к награде.
Потом, обращаясь уже к нашему командиру полка, добавил:
– Да, и ты, Иван Палыч, напиши представление старшему лейтенанту на внеочередное звание. После того, как деблокируем 44-ю дивизию, я всё это подпишу. Думаю, такому орлу под силу и батальон в атаку вести.
Он опять хлопнул меня по плечу, потом нарочито добреньким голосом произнёс:
– Ну иди, лейтенант, иди.
И подтолкнул к выходу. Я совершенно механически вышел на воздух, где минут пять стоял, прислонившись к стенке вагончика, пока снова не обрёл себя. Потом, очухавшись, решил подкараулить Клопова, когда он будет выходить из штаба и всё-таки разрядить в него свой наган. Отойдя за угол, приготовился ждать столько, сколько потребуется. Часовой, с удивлением на меня поглядывающий, для порядку походил невдалеке, чтобы я заметил его службу, но потом всё-таки отошёл в сторону.
Я простоял неподвижно минут пятнадцать и уже порядком замёрз, когда дверь вагончика отворилась, и на улицу вышли два человека. Но, к сожалению, Клопова среди них не было. Это вышли покурить и побеседовать полковой и дивизионный комиссары (соответственно по званиям – старший батальонный комиссар и полковой комиссар).
Они встали недалеко от двери, совсем близко от меня. Я стоял, вжавшись в стенку за углом – буквально в полутора метрах от них. Комиссары продолжали разговор, начатый ещё в помещении. И первоначально разговор этот касался непосредственно меня. Говорил в основном комиссар дивизии:
– Ну, как думаешь, стоящий кадр этот лейтенант? Мне он понравился – тупой, преданный убийца. Сипович рассказал, что этот парень сегодня лично уничтожил не меньше тридцати финнов. Да и Каневский в своих донесениях характеризовал его как легко управляемого, недалёкого служаку, преданного нашему делу. Не зря он дал ему рекомендацию в партию. А что скромный парень и теряется при виде начальства, это даже хорошо. Значит, если дадим ему дорогу, не начнёт сразу всю власть грести под себя, а будет чтить политическое руководство.