– Когда к власти пришёл Горбачёв, – ответил я.
– Вовсе нет! – Брови китайца удивлённо взлетели. – Это произошло тогда, когда новые правители публично унизили Сталина. И это было принято обществом, потому что высшая власть потеряла сакральность. Именно тогда Председатель Мао решил, что ему больше не по пути с таким Советским Союзом…
– Да… пожалуй… – кивнул я.
– Правитель, который будет следующим после Ельцина, должен будет проявлять максимум уважения. Если хочет, чтобы система власти сохранилась и после него… – он снова вздохнул, и добавил: – Впрочем, это едва ли произойдёт.
– Та катастрофа, о которой вы говорите? – осторожно спросил я. – Что вам известно о ней?
– То же, что и тебе. Она приведёт к тотальной гибели всего живого.
– То есть, вы… знаете, кто я?
– В истории этого мира было несколько переломных моментов, которые могли привести к всеобщей гибели. Тогда вероятность этого была куда меньше, чем сейчас, но всё же. Каждый раз приходил кто-то, подобный тебе. И слегка поправлял вечный круговорот событий, отводил его от пропасти… но сейчас ситуация иная. Сейчас очень малы шансы того, что нам удастся этот поворот пройти. Скорее всего, у тебя ничего не получится.
– И всё это вам сказали эти монетки и чёрточки? – сказал я, стараясь изобразить пренебрежение. Меня ужасно раздражало то снисходительное спокойствие, с которым китаец говорил со мной.
– Это сказала сама Вселенная, – с таким же спокойствием и лёгкой улыбкой ответил он. – На том языке, на котором она привыкла говорить с момента своего создания. На языке математики.
Я прикрыл глаза, чтобы справиться с эмоциями. И в какой-то момент почувствовал, что готов «зеркалировать» ироничное спокойствие китайца. Интересно, как ему понравиться, если я буду воспринимать происходящее с теми же эмоциями?
– Почему вы мне помогаете, раз считаете, что шансов почти нет? – спросил я таким тоном, будто речь шла о нюансах каллиграфий Ци Байши «креветочного» периода.
– В эмоциях вы, русские, типичные европейцы, – с улыбкой ответил он. – Но вот в своих решениях вы сильно похожи на нас. Потому что верите в то, что есть нечто большее, чем просто человек. Это нас объединяет. И это же формирует непроходимую пропасть между нами и цивилизацией Запада…
Последовала долгая пауза, в течение которой китаец сосредоточился на созерцании замысловатого узора на деревянной столешнице. Я уже решил было, что всё, разговор окончен и больше никаких ответов я не получу. Но он заговорил снова:
– И всё же благодаря