– Это Ференц тебе сказал?
Вообще-то насчёт принца Карина сама только что придумала, но вот от ямочек на Алисиных щеках, от этого маленького уютного заговора, в который её словно приглашали, а она не хотела, потому что в такие заговоры вступают мамы с дочерьми или никто, – от всего этого она кивнула и сообщила:
– Ференц лучше всех.
– Да быть не может, чтобы я настолько опоздала. Ты же здесь всего вечер?
– И полдня ещё.
– Ну и какие тогда могут быть выводы? Послушай-ка, давай ты прямо сейчас отправишься со мной, посмотришь на мой замок тоже, а потом уже…
– Я не хочу в ваш замок, спасибо большое.
– Да кто ж отказывается, даже не взглянув?
Что ей ответить? «Вы как тётка на линейках»? «Вы слишком милая, чтоб мне с вами пойти»?
– Сливочное мороженое.
– Что?
– Вы как мороженое сливочное, а я не люблю. У вас там по полу, небось, ещё и цветы в вазах.
– Но что плохого в цветах?
Ну, например, с ними нельзя играть, только фотографироваться – с ними и женщиной, которая их и принесла. Однажды Карина с Антоном подрались хризантемами, белой и жёлтой, измочалили стебли в хлам, не говоря уж о соцветиях, и потом, оттирая стенку в туалете в качестве искупления, Карина всё ещё помнила этот запах – чуть застоявшейся воды и лепестков. Но если кто-то расставляет цветы в вазах…
– У вас, наверное, денег завались.
– И у тебя будет.
Заманчиво – Ференц про деньги ничего не говорил. Но он сказал: расти, познавай мир – и рисовал сам на себе усы углём, а эта была как с картинки: и бегать ты, наверное, не смей, и платье не порви.
– Я тут останусь.
– Да почему ж меня все вынуждают применять силовые методы в последнее время? – Алиса вздохнула и потянула за приколотую к юбке белую шерстяную нитку. – Карин, ну что случится от того, что сходишь в гости?
– Не пойду я к вам!
Никогда ещё Карина не дралась со взрослой женщиной. Ну, то есть в детстве – может быть, но чтоб сознательно, и ещё чтобы эта женщина не врач…
Никогда не дралась, но изготовилась. Можно треснуть её подушкой по белым волосам. Можно зубами. Жалко, ни ножа нет, ни штопора – ничего такого.
– Я не уйду. Я не хочу к вам в гости даже на секундочку. И денег не хочу.
– О, какая принципиальность, ты подумай.
Теперь обе они стояли на ковре – Карина в пижаме, а Алиса в платье, – хмурились и смотрели друг на друга. Можно ещё, наверное, завалиться под кровать – оттуда в детстве обычно ленились доставать, только если комиссия или шли на принцип. Принципиальность, говорит Алиса. Ха. Просто нельзя же переезжать чаще раза в сутки.
– Я не вовремя? – в дверь заглянул Гюрза, взъерошенный со сна. Ну надо же, кто-то всё-таки живой и не успел свериться с зеркалом! – О, добрый день, Алиса. Мне казалось…
– Давай, – вздохнула Алиса, сложив руки на груди, – давай, давай, зови своего отца.
– А вы уверены, что хотите его видеть?
– А ты уверен, что