Я всю свою жизнь прожила в Петербурге, в Петроградском районе, очень близко от той школы, где мы со Светой учились.
Как можно всю жизнь прожить в одном районе? Ходить по одним и тем же дорогам. Каждый год наблюдать, как появляются листья на старых деревьях, как расцветает знакомый с детства куст сирени. Все окружавшие тебя разъехались, разбежались, растворились в пространстве, а ты все ходишь по тем же каменным плитам, мимо тех же зданий и сквериков. Вот здесь ты случайно встретилась с Тем, на той скамеечке легко и навсегда рассталась с Этим. Вот по этой дороге ты всегда ходила в школу, потом водила по ней детей. И оставаясь постоянным хранителем места, волоча за собой шлейф времени, ты постепенно начинаешь понимать, что ушедшие и покинувшие тебя, те, с кем ты рассталась, казалось бы, навсегда, идут рядом с тобой, полупрозрачные в утреннем тумане, сидят на старых скамейках. Пока ты здесь, они с тобой.
Вот сад на Каменноостровском проспекте, сейчас это сад Низами, а в моем детстве – Рентгеновский садик. Здесь на скамейке под кустом сирени ждет меня моя любимая подруга Светлана. Ее уже нет среди живых, но и среди мертвых мне представить ее трудно. Похоже, до конца моих дней она останется со мной. Моя школьная подруга.
Сентябрь, пятый класс, на урок английского приходит новенькая девочка: очень худая, ручки-ножки – спички, темноволосая и черноглазая, рот большой, как у щелкунчика, а зубы белые. Мой антипод: я светлокожая, голубоглазая толстушка. Зовут меня Наташа Кычанова, друзья называют меня Кыча. Так называла меня Света, под этим именем я появляюсь в ее рассказах.
Итак, в классе появилась новенькая девочка. Первый урок английского языка. Ведет его моя любимая учительница, красавица Яна Ефимовна. Чем-то она Свете не понравилась. В конце урока кривит новенькая свой рот, сверкает черными глазами и говорит: «Я в этой группе не останусь, я к другой учительнице пойду, она лучшая, я узнала». Ничего себе заявление! Она выяснила, какой учитель лучше, это в одиннадцать-то лет. В общем, стала она ходить на английский к другому учителю, но по остальным предметам мы с ней в одном классе учились. Подружились уже после Нового года: шли вместе домой, остановились на перекрестке, у почты: ей направо, а мне налево, стали разговаривать и простояли целый час на морозе.
Так получилось, что мы в это время полностью замкнулись друг на друге: читали одни и те же книги, особенно любили Александра Дюма, даже играли в роман «Три мушкетера». У Светки была роль Миледи, я исполняла все остальные. Миледи была главная, я это главенство охотно признала. После уроков мы прятались в школьном туалете. Миледи гордо отворачивалась к окну, а я, изображая Атоса, указывала на три белых унитаза и говорила: «Вам здесь не нравится? Этот замок мой!» Потом туалет превращался в монастырь, где скрывалась госпожа Бонасье. Миледи подносила мне отравленное вино, я падала