Он проснулся.
Домианос с затаенным ужасом посмотрел в зеркало. Ему сорок два. С каждым разом он замечал на лице все новые морщины. Метки смерти. Чем больше их становится, тем та ближе. Морщины – это паутина вечности, которой она опутывает тебя, нещадно и постепенно высасывая жизнь. Старость подкралась к нему тихой и незаметной поступью и это сводило советника с ума. Он не мог и не хотел мириться с одолевающей его слабостью. С каждым днем повседневные дела становились для него все труднее, он быстрее уставал и все чаще забывал что-то важное. Стоило ему об этом задуматься, как его начинало трясти от ужаса, и он подобно дикому тигру в клетке метался в своем кабинете, в отчаянном исступлении пытаясь отвлечься или придумать способ остановить это. Замедлить рост нитей Смерти, неумолимой паутиной оплетающих его тело. Пребывая не в самом добром расположении духа, он сидел за столом, размешивая сахар в чае, пока слуга докладывал ему последние новости.
– Как вы и приказали, я следовал за Вермандо куда бы он не отправился и готов доложить вам собранную информацию. Вы были правы и наши подозрения подтвердились – он действительно что-то затевает. Я видел, как он вмешался в казнь и вместе со своими товарищами напал на стражей порядка и сэра Жермена, зачитывающего приговор преступникам! Он их освободил! Толпа рукоплескала его дерзкой выходке и тому, как он прилюдно оклеветал и поносил благородного лорда Честертона! И вас… он тоже не преминул упомянуть.
Граф поперхнулся чаем и прокашлявшись в кулак, перевел дыхание.
– Пусть немедленно явится в мой кабинет.
– Да, ваше сиятельство! – поклонился слуга.
Через час перед советником