Было два периода. Поначалу я хотел, чтобы было все не так, как раньше. В военном училище я прослыл хулиганом. Предпочитал обращать на себя внимание, наслаждаясь своей независимостью и правильностью напоказ. Как бы там ни было, но к середине третьего курса обучения и нас приструнили, сделали послушными и податливыми. Иной раз показательно-послушными. Если бы мы не позволили этому произойти, нас бы отчислили. Долгое время в связи с этим фактом я относился к себе как трусу, но со временем осознал и отпустил эту вредную установку. В итоге нас с другом двоих со всего курса отправили вместо космических войск, где я обучался, в менее престижные зенитно-ракетные. Это, вообще, какой-то идиотизм – все равно что стоматолога отправить на должность педиатра.
Поначалу после распределения в военную часть я хотел быть на счету ответственных, исполнительных офицеров, хотел быть красавчиком, исполнять свои обязанности на все сто. Но очень скоро понял, что это утопия. Чем больше и лучше ты работаешь, тем больше с тебя требуют. Без намека на благодарность, без поощрений за переработку. Занимались по большей части ерундой. Созданием видимости работы, переписыванием каких-то конспектов. Отрадой было общение с некоторыми живыми офицерами и обучение солдат боевой подготовке. Вот это я любил. Но и это пресекалось, если я делал так, как было полезно и интересно солдату. Окончательно мой энтузиазм в отношении качества занятий с солдатами был подорван на занятиях физической подготовкой. По плану был марш-бросок. Я пообещал солдатам, что кто пробежит вместе со мной и не сойдет с дистанции, будет играть в футбол. Ребята выложились, молодцы, но начальник отменил мой приказ, и игра не была доиграна. Уважения к начальнику не было и не могло быть.
С ним мы были соседями, жили в соседних квартирах. Возвращаясь с ночной гулянки с товарищами, мы спокойно могли спеть в караоке «Песню про зайцев» из «Бриллиантовой руки». Спустя некоторое время я завел собаку, немецкую овчарку, и она интуитивно вписалась в нашу компанию – людей, кто с начальником по разные стороны баррикад. Когда ночью он шел проверять дежурные службы, со стороны домов доносился громкий лай, оповещающий, кто именно идет: ни на кого больше собака не лаяла. Думаю, этих историй достаточно, чтобы погрузиться в атмосферу.
Жили мы там же – работа была перед глазами утром, днем и вечером. Дома офицерского состава представляли собой одноэтажные прямоугольные здания с четырехскатными крышами из старого шифера на четыре квартиры, построенные лет семьдесят назад. Днем в них было хорошо и прохладно. На эту прохладу в дом через подвал ползли мыши, а за ними и змеи. Ночью наткнуться на змею на полу было нормой. Вроде