Но жизнь такая – без него никак.
И едкий, горький дым глотаю вновь я,
Чтобы отбить всей этой жизни «смак».
За серым дымом грязь не так заметна
На улицах и в сереньких сердцах
Тех, кто считает сам себя бессмертным
И походя всё обращает в прах.
Торгует всем направо и налево:
Подешевело, ну-ка, налетай!
Курилы? Сахалин? Берите смело!
Для вас, со скидкой, есть ещё Алтай!
Народ молчит… А что сказать – привычно:
Не раз уже топтались по нему.
К тому ж у нас, как в обществе приличном,
Есть интернет, айфон… Нам не до смут.
Плюют в лицо? Подумаешь, проблема!
Плевки для нас, что божия роса.
Утрёмся – и опять мы супермены,
Ведь стыд – не кислота, не жжёт глаза.
И я дымлю, как Ключевская сопка,
Перевожу здоровье и табак.
Есть, говорят, лекарство лучше – водка;
Но это – эвтаназия, чувак!
Пройдёт…
– Здесь так темно! На сердце давит тяжесть…
И кто-то за спиной стоит. Глядит.
Его дыханье спину холодит,
Но оглянуться – хуже смерти даже.
– Не бойся, и смахни со лба ты пот!
Открой глаза, поверь мне. И расслабься!
Никто тебя не схватит жадной пастью,
Ведь это – просто сон. И он пройдёт!
– Здесь так темно! На сердце давит тяжесть…
И бездна под ногами, не земля.
Вода и сверху, и вокруг меня,
А в небесах огонь безумный пляшет!
– Не бойся, мы отыщем в бездне брод.
Вот зонт тебе, поверь мне – он поможет!
Вода не будет больше трогать кожу,
Ведь это – просто дождь. И он пройдёт!
– Здесь так темно! На сердце давит тяжесть…
Я ощущаю лишь тоску и боль.
Жду парус алый, словно я – Ассоль;
Он мне дорогу к радости укажет!
– Не бойся ты печали и невзгод:
Всё суета, поверь мне, всё – пустое!
И радость, и тоска гроша не стоят,
Ведь это – просто жизнь. Она пройдёт…
Дрожь
Когда Судьба берёт тебя за глотку
И приставляет к сердцу острый нож,
Ты чувствуешь, как тонет жизни лодка,
И не унять пронзительную дрожь.
«Терпи – воздастся!» – слышишь в утешенье,
Но и терпению порой приходит край.
И ощущаешь головокруженье
Не от того, что здесь бушует май.
А от того, что на душе – ноябрь,
Что серо всё и хочется кричать.
Несёшь надежду, словно канделябр,
Но нет свечи в нём, и в глазах – печаль.
И хочется чуть-чуть вперёд податься:
Ведь нож-то острый, он легко войдёт
Туда, где боль, став прочих чувств эрзацем,
Давным-давно с удобствами живёт…
Искушение временем…
Искушение