– И как гонорар? Клиент не поскупился?
– Сто у. е. в час, – ответил адвокат.
– О-го-го, – протянул Кравец, – дорого обойдется удовольствие.
Адвокат, заподозренный в большом аппетите, обиженно заметил:
– Дело-то серьезное… И фирма клиентом занимается серьезная. Я хотел отказаться, но передумал…
– Надо быть глупцом, чтобы упустить такой жирный куш, – сказал Кравец.
Тагильцев возразил:
– Не по этой причине согласился. Я подумал, что, осуществляя защиту, я смогу быть полезным вам, то есть сообществу… В какой-то мере полезным.
Кобяков насторожился, поэтому спросил:
– «В какой-то мере»? Но мы бы хотели в полной мере.
– Хотеть – совсем не вредно. Однако невозможно.
– Почему? – спросил Кравец, не понимая, куда клонит адвокат.
– Не положено.
– Почему? – повторил свой вопрос Кравец.
– Потому что, во-первых, защищая частным порядком Шилова, у меня нет никаких обязательств перед фирмой, где я работаю. Потому что, во-вторых, есть кодекс поведения адвоката, кодекс профессиональной чести, а его нарушать я не собираюсь ни за какие деньги…
Кравец прервал:
– А если мы заставим?..
Кобяков зло посмотрел в глаза коллеги и тот тотчас же прикусил развязавшийся не в меру язык. Кобяков (не зря дана кличка «Ангел») мягко сказал:
– Поступай, как считаешь нужным, Афанасий Петрович. Нам достаточно и того, что будет «в какой-то мере».
– Я все-таки изложу и третье обстоятельство: есть у юристов такое понятие, как тайна следствия. Я, став обладателем конфиденциальной информации при исполнении долга, не имею права ее разглашать. Надеюсь, я понятно объяснил?
– Не обижайся, Афанасий Петрович, – сказал Кравец. – Я же пошутил.
– Шутки-то у тебя боцманские… – серьезно ответил тот.
– А я и в самом деле был боцманом на торпедном катере… Когда срочную служил. Попал, как говорится, ты в яблочко.
Кобяков и Кравец рассмеялись. Улыбнулся, но лишь чуть-чуть, и Тагильцев. Неловкость прошла. Кайгородов доставил второе: колбаски по-купечески с картофелем-фри, зеленым горошком, свежим огурцом и малосольной капусткой. После ухода старшего метрдотеля Кобяков спросил адвоката:
– Ты был у жены?
– Еще утром.
– Что она говорит?
– Ничего. Собралась и уехала первой же электричкой в область.
– Зачем?
– Говорит, что будет просить разрешения на свиданку.
– Не разрешат, – заметил Кравец.
– Я ей тоже говорил. Но женщину переубедить невозможно.
– Тебе не показалось, что она знает?.. – осторожно спросил Кобяков.
– Я понял, что ты, Александр Ильич имеешь в виду. Жена ничего не знает о профессиональной деятельности мужа… Или почти ничего.
– Какие-нибудь фамилии называла в разговоре?
– Нет. Она сказала, что знала лишь убитого Курдюкова, которого, по её словам, Шилов считал своим дружком.