Вскочив, Мариуш взбежал по ступеням на мост, рванул к его концу, снова обернулся. Кадавр приближался, уже не бегом, а спокойно, почти вразвалочку. Дошел до середины моста… Мариуш наклонился – неудобно, обломок короткий – и провел у второго конца моста по пыльному граниту сломанным лезвием черту, замыкая ловушку. Распрямился, поворачиваясь к замершему кадавру. На темном, измазанном кровью и грязью лице нежити влажно блестели огромные, навыкате, живые карие глаза, едва помещаясь в глазных впадинах. Вспомнив лошадиный крик, Мариуш содрогнулся. Так вот почему он увидел кота. Увидел – и суеверная душа Тадеуса по старой памяти дрогнула! На миг Мариушу стало смешно. Потом – безразлично. Страх, ярость… Только звенящая пустота на их месте, приправленная пронзительной чистой тоской. Глупо. Как глупо. Но Коринза платят по своим счетам сами. Он сдернул шляпу, чудом не слетевшую во время безумного бега по городу, и церемонно поклонился кадавру.
– Тьер Майсенеш! Вы еще здесь? Не уделите ли пару минут?
Мгновение, второе, третье… Кадавр стоял перед ним, покачиваясь на вывернутых ступнях, неестественно сгорбившись, словно его позвоночник был сломан в паре мест. Может, так оно и было. Мариуш глубоко вдохнул холодный ночной воздух, наполненный речной свежестью. Что ж, значит, все…
Нежить шагнула вперед. Голова трупа откинулась назад, безжизненно, как крышка, привязанная к сосуду – и на плечах кадавра проявилось лицо Тадеуса. Оглядевшись, он усмехнулся Мариушу.
– Неплохо, Коринза, совсем неплохо… Вы использовали реку, как естественную границу, замкнув две другие по мосту. Умно.
– Благодарю, тьер Майсенеш, – снова склонил голову Мариуш, стараясь не обращать внимания на покровительственную насмешку в голосе призрака. – Могу я задать вам напоследок вопрос?
– Хоть три, – фыркнул Тадеус. – Решили все же капитулировать?
– Нет, – честно признался Мариуш. – Просто интересно. Что вам сделал Томек Сельневич?
Призрак скривился, словно Мариуш помянул всуе весь светлый пантеон.
– Странный выбор последнего вопроса.
– Какой есть, – пожал плечами Мариуш, подставляя разгоряченное лицо ветерку с реки. – Я всегда был любопытен…
– Сельневич – подмастерье Горесоля, – презрительно бросил Тадеус. – Вдобавок, наглый тупой мальчишка меня раздражал. Считал себя равным чистокровным тьерам.
– Он и был тьером по наличию дара, – тихо заметил Мариуш. – Древность рода – это еще не все…
– Чушь! Вы молоды, Коринза. Вы не помните времен, когда в Академию принимали только тьеров в третьем поколении. А до этого – в пятом! И всякой швали было куда меньше! Я предупреждал Горесоля… Впрочем, это наши с ним дела, и вас они не касаются.
Призрак неприятно улыбнулся, делая шаг вперед. Мариуш поднял обломок шпаги – Тадеус покачал головой.
– Не смешите,