Выпало и мне. Вот год с последней встречи,
Раскружило, раскидало нас далече,
Но держу письмо. Не только что по шифру,
По разбросанным невинным цифрам,
Где искать тебя, я вижу сразу, –
Но язык письма условный,
Как биенье жилки кровной,
Подбодряет одинокий разум.
Пишешь: «Долго думал я и вижу, что Пахан{118}
Злою волею своей не столько уж ухудшил:
Жребий был потянут, путь был дан,
И другого – мягче, лучше –
Кажется, что не было. Какой садовник
Вырастил бы яблоню из кости тёрна?
Так что, кто тут основной виновник, –
Встретимся – обсудим. Спорно».
Друг мой, друг! Твои слова тяжки.
Если это так, то ведь отсюда мысль какая?!
Ведь тогда!.. – и я рывком руки
Одержимое перо макаю:
«Но тогда, снимая обвиненье с Пахана,
Не возводим ли его на Вовку?» (сиречь – Ленина).
«Коротко: а не была ль Она
Если и не не нужна,
То по меньшей мере преждевременна?..»
Сколько жив – живу иных событий ради,
У меня в ушах иного поколения набат!
– Почему я не был в Петрограде
Двадцать восемь лет тому назад?
В грозный час, когда уже возница
Горячил, чтоб трогать, я –
Я бы бросился под колесницу,
За ноги коней ловя.
«Кто здесь русский? стой!! – по праву смерти
Я бы крикнул им из-под подков, –
Семь раз семь сходите и проверьте –
Путь каков?!
Жили вы в Швейцариях – живали ли в народе?{119}
Вы – назад ли знаете, не то что – наперёд…
Ваше солнышко красно восходит –
Каково взойдёт?..»
Мысли обращаются в раздумьи невесёлом,
Я пером по ходу их слежу, –
Вдруг – ударом, вдруг – уколом
Отдаётся в голову: пишу –
Что? Безумцы! Что? В капкан
Сами лезем головой горячной:
Вовка, путь, обсудим, экономика, Пахан…
Попадётся цензор не чурбан, –
Как это прозрачно!
И движенье первое – порвать!
И второе – что уж! в этом роде
Чуть не год приходится писать{120} –
Ничего, проходит.
Наши хитромудрые цидули
Девочки цензурные ну где же разберут?
Сколько пишем – не изъяли, не вернули, –
Э! да что нам пули?! –
Нас снаряды не берут!..
Кончено. Заклеено. Последняя работа.
Спать! Устал! Нет, будто что-то… что-то…
Так и есть! Тяжёлыми томами,
Всем, что на столе, привалены,
Еле уловимыми духами
Пахнут листики письма жены.
Что-то я ответить ей обязан,
Перед тем как замолчу на много дней.
Но зачем, зачем не сразу,
Размягчённый, я ответил ей?..
Сколько помню, я всегда таким был мужем:
Мне хватало времени на всё –
На науку,