без особого энтузиазма начал свой рассказ Вячеслав. – Первый раз женился еще на четвертом курсе. На будущих моряков тогда девчонки вешались, да и мне, чтобы в загранку ходить, нужен был штамп в паспорте. Сама знаешь, холостяков туда не больно пускали. Около десяти лет мы с Ириной вместе прожили, материально я ее хорошо обеспечивал, одета была, как кукла. С рейса приду, обязательно на курорт, а если зимой – то по театрам и ресторанам. Ждала меня вроде бы верно, во всяком случае, упрекнуть мне ее было не в чем. Вот только детей Ирка не хотела, принципиально. Уж сколько я ее уговаривал, чего только не сулил! Наотрез отказывалась, говорила, что бабушек у нас здесь нет, а одна она на себя такую обузу взваливать не собирается. Я предлагал: давай уйду на берег, вдвоем справимся! Нет, говорит, сама работу не хочу бросать. А когда захочет? Мне – тридцать один, ей уже тридцать два. Куда тянуть-то? Ладно бы по состоянию здоровья не могла родить, я бы понял, тем более все остальное меня в ней устраивало… Она сказала: если так детей хочешь, ищи другую. Ну, нашел. Развелся, и снова женился. Надя была на шесть лет моложе меня, и ребенка тоже хотела, но забеременеть все никак не могла. Проверялись оба. Я в порядке, а у нее… – мой собеседник замялся, не зная, стоит ли вдаваться в такие подробности. – Лечилась четыре года, а результат нулевой, Надя и бросила. Я стал узнавать про операцию по искусственному оплодотворению… И вдруг, неожиданно совсем, Надька забеременела.
– Так бывает, уже потеряешь надежду, и вдруг – чудо! – вставила я.
– Именно чудо! В девяносто девятом родилась Яночка. Солнышко мое, радость… – глаза у Славы потеплели. – Когда был на берегу, надышаться на нее не мог. Я тогда уже под флагом ходил…
– Как это – под флагом? А до этого без флага? – по привычке до всего докапываться и впитывать новую информацию поинтересовалась я.
– Ну, это когда компания российская, команда может быть и смешанная, порт приписки – Генуя, а флаг вообще какой-нибудь Гвинеи-Биссау. Деньги хорошие платили, я же старпом! Зато работа на износ: месяц дома, четыре-шесть – в море. Однажды пришел из рейса, а Яночка – ей тогда около четырех было, – рассказала, что пока я плавал, мама ее к бабушке отвозила и она там подолгу жила. Я у Надьки спрашиваю: что за дела? А она лепечет, мол, бабушка внучку любит, хотелось сделать матери приятное. Я сделал вид, что поверил, хотя подозрения кое-какие возникли. Моряки вообще народ ревнивый… Но и понять можно: несколько недель берега не видишь, ступишь, наконец, на землю, а там одни черные. Ну, пусть даже и белые… Проституток иной раз прямо на корабль подвозят, но мне, например, противно… Следующий рейс кончился, домой приехал – а жены и след простыл. Я сразу к теще. Оказалось, что Надька нашла свою судьбу – молодого, богатого, перспективного…
Слава умолк на некоторое время.
– Хорошо, не настаивала, чтобы после развода дочка с ней осталась. Может, ее новому
