Правда, почти сразу я испуганно мотнула головой, отгоняя от себя эту мысль. Поосторожнее с такими желаниями! А то вдруг мне на самом деле «повезет» отыскать скелет. Да не фигуральный, а самый что ни на есть натуральный. Той же таинственно пропавшей Джессики, к примеру.
– Если ты откроешь ту дверь, – проговорил лорд Бейрил, зайдя вслед за мной в спальню, – то попадешь в свою комнату. Джесси попросила, чтобы у нее был свой уголок, куда бы она могла удалиться…
– Поплакать после акта любви, – пробурчала я и лишь затем сообразила, что сказала это вслух.
Осеклась и виновато покосилась на лорда, молясь Белой Богине, чтобы тот не придал значения моим словам.
Увы, судя по взгляду, преисполненному искреннему и неподдельному изумлению, он все услышал.
– Что? – переспросил он, явно не веря своим ушам. – Для чего ей нужна была отдельная комната?
– Да я так, не обращайте внимания, – забубнила я, на всякий случай вспомнив о вежливости. А то еще рассердится и выгонит меня без денег и вещей прочь, на ночные опасные улицы города.
– Почему Джесси должна была плакать после акта любви? – не унимался с расспросами лорд. – И вообще, что это за слово такое – «акт любви»? Я знаю «ночь любви». На худой конец – «ночь страсти». Но «акт любви»? Что за глупейшее выражение!
Глупейшее? Я несогласно хмыкнула. А по-моему, весьма верное определение тому, как все это происходит. Я не могу похвастаться богатым опытом в делах подобного толка. Более того, после пережитого позора поклялась себе, что больше никогда не поверю мужчине, каких бы сладких песен он мне ни пел. Если хочет любви и страсти – то пусть сначала перед богами назовет меня своей единственной избранницей. Но все равно. Джед женат на Летисии более десяти лет. Она родила от него двоих детей! То есть опыта ему явно не занимать. Но то, как все это происходило между нами, напоминало более всего какое-то механическое действие. Я ожидала взрыва наслаждения, того, что моя душа отделится от тела и на некоторое время воспарит в небеса. По крайней мере, именно так обычно описывалось лишение девственности в любовных романах, которые я украдкой таскала из библиотеки матери. А в итоге… Наслаждение? О нет, мне даже приятно не было! Если я и стонала, то только от боли. Хорошо, что все это не продлилось долго.
– По-моему, удовольствие от подобного получает лишь мужчина, – робко проговорила я, заметив, что Томас продолжает на меня смотреть в ожидании ответа. – Так задумано самой природой. Женщине приходится лишь уступать тому, кого она по-настоящему любит, потому что ей сие действие приносит… хм-м… некоторые неприятные ощущения.
И я выразительно передернула плечами, силясь показать тем самым, что выбрала очень мягкое выражение для всего этого безобразия.
– Насколько я понимаю, кое у кого первый раз выдался так себе, – мягко проговорил Томас и улыбнулся.
Мои щеки