На плывущем от дурости моей головы горизонте стоял алый закат. Настолько яркий и насыщенный, будто океан за заливом умер и разлился кровью. Вода мелкой рябью отблескивала мутное солнце. Горы тонули в густом, как молоко, тумане. Лишь полулысые верхушки их догорали последними желтыми искрами. Под босыми ногами лежал серый песок, местами испачканный странными багряными ошметками рук и ног, а вдалеке… Бывший город прекрасного острова Очигвай навсегда полег в руинах. Сверху на них одеялом ложился белый горячий снег, обжигающий и мои плечи.
Поблизости не было никого. Только слева едва дышала последняя живая душа. Мама сжимала в руке почерневший серебряный кулон-кристалл, другой – дрожа – тянулась ко мне. Тихо, почти беззвучно она шептала мне что-то, захлебываясь собственной кровью, которая заливалась ей со лба в глаза и рот. Только сейчас я ощутила, что плачу навзрыд и как жесткий ком в горле не дает вдохнуть.
– Я не хотела этого. Я не хотела… – напрасно отнекиваюсь я.
Что я вижу? Разжимая липкие от крови трясущиеся кулаки, я вижу…
***
Я вскочила с постели, меня передернуло. Вся спина была в испарине, и крупные капельки пота стекали по лицу. Из носа полились капельки крови, пришлось зажать его рукой.
– Айселла! – вбежала в комнату обеспокоенная мать. – Ты кричала. Снова кошмар?
Мама села на колени возле кровати, схватила с тумбочки бумажные полотенца и вытерла мне кровь, зажимая переносицу. Я едва могла дышать, не то чтобы ответить. Голова слегка кружилась, а сердце колотилось так быстро, что вот-вот выпрыгнет из груди.
– Д-да…
– Ты помнишь, о чем он? – мамины глаза бегали из стороны в сторону, осматривая меня с головы до пят. Затем она потрогала лоб.
Я лишь покачала головой.
– Хорошо. Наверное, так даже лучше. Умывайся и спускайся завтракать.
– Угу.
Мама напоследок обняла меня и улыбнулась. Потом она спустилась в столовую, где папа в смешной полосатой рубашке, как всегда читал газету и пил противный кофе. В новостях опять писали: «Департамент подписал то, департамент запретил сё» – унылые взрослые штучки. Услышав шаги жены, папа опустил газету вниз. – Джо, Айселле снова снятся кошмары! – воскликнула мама. – Из-за них у нее постоянно идет кровь.
– А ты давала то зелье Алекс вчера?
– Да, две ложки. Ничего уже не помогает! – она развела руками. – Становится только хуже. Скоро ничто не сможет контролировать… «Это».
– По крайней мере, за те семь лет у нее ни разу не было приступов, Элис, – попытался успокоить ее отец.
– Ты все еще надеешься, что из-за нас ничего не произошло? – Элис переспросила на тон тише. – Это не простуда, Джо! Все гораздо серьезнее.
Не знаю, отчего в моем недуге они винили себя, это немного настораживало. Они были просто люди и не сделали ничего плохого.
– Почему моя болезнь не проходит? – на пороге спросила я, перебирая перед собой пальцами.
Насколько я себя помню, странная болезнь всегда была со мной. Мама говорит, все началось еще в младенчестве. Когда я капризничала слишком сильно, мой нос раздувало: тонкие сосуды лопались, и лилась кровь. Никто не знал, что со мной – симптом особо ни о чем не говорил, его посчитали за обычное недомогание, поэтому и к докторам, наверное, мы совсем перестали ходить. Мама и ее подруга, тетя Алекс, решили, что смогут вылечить меня сами.
– Привет, солнышко, – улыбнулся папа. – Эм… это врожденная особенность. Но ничего страшного в ней нет.
– Поэтому у меня нет друзей? Чтобы я их не заразила?
– О, видишь ли, милая… – на корточки присела ко мне мама, когда я подошла ближе. – Ты особенный ребенок. Люди обычно боятся неизвестности и стараются ее избегать. Мы с папой не хотели, чтобы тебя кто-либо обижал или дразнил. Твой недуг не заразен, но может быть очень опасен. В первую очередь для тебя, – снисходительно заверила меня она. Стало немножечко грустно. Я бы хотела себе пару подружек, чтобы играть с ними во дворе или вместе читать сказки. Или хотя бы собаку…
– Тогда…я никогда не выйду из дома?
– Э… Айя, ты помнишь, что я сказал тебе вчера? – папа азартно поднял бровь.
Я неуверенно кивнула.
– Вообще-то, сегодня ты пойдешь в школу!
Неожиданно, учитывая, что до сих пор я обучалась только дома. Да и поздновато немного. Учебный год давно как начался. Но все равно, счастью моему не было предела. Я не ходила в детсад, поэтому всегда так рвалась хоть куда-нибудь за пределы своих несчастных четырех стен.
– Правда?! – мои глаза радостно заблестели.
– Собирай