В сгущающемся серо-грязном тумане и черных волнах сложно было заметить, как от сжатого стагона сквозь пальцы молодого боцмана заструился серебристый свет. Мерцающие струйки на фоне бушующей бездны казались беспомощными. Впечатление, однако, было обманчивым. Страшный рев сливался с морским ветром. Плотные маслянистые волны достигали нескольких десятков метров в высоту. Вряд ли можно было разогнать по непонятной причине загустевшие воды едва заметными искрами света, которые группируясь в плотные потоки света, поднимались наверх, разрывая серо-грязную пелену.
– Капитан! Что там на берегу? – помощник капитана пытался устоять на ногах под сбивающим ледяным ветром, понимая, что надежды на спасение не осталось никакой. Плотная стена тумана по неизвестной причине расступилась и пожилому матросу показалось, что он видит светлый берег.
Может мозг играл последнюю игру, многие перед самой смертью видят залитый ярким светом туннель, в конце которого – райское блаженство.
– Не может там быть ничего! Мы слишком далеко от берега! – крикнул капитан. – Единственный шанс переждать шторм здесь.
В голосе, отдававшем обычные команды, слышалась обреченность. Он был слишком опытным, чтобы не понимать, что ждет команду в неожиданно резко потемневшем море, в разрывающем ветре и беснующихся волнах.
Другие члены команды были слишком заняты выживанием в страшной буре, и не смотрели по сторонам. Тем более в направлении берега. Все знали, что они находились примерно в полутора километрах от места назначения.
Хорошо, что в разверзшемся аду никто не видел, как боцман улыбнулся, поднимая посветлевшие кристальные глаза, следя за уплотняющимися и переплетающимися струйками света. Непрерывное движение не было хаотичным. Лучи света словно искали друг друга, сливались и высоко вверх взметались уже плотные потоки сверкающего серебряного света. Став взрослым, он перестал верить в сказки, которые рассказывала бабушка.
Да и кто мог поверить, что в старом восьмиграннике, которую называли «стагон» и передавали только из поколения в поколение наследникам, и правда заключен первый совершенный Свет. Однако боцман никогда не снимал жемчужный октаэдр, запомнив все, что слышал в детстве.
– Всем подойти к правому борту! – резко закричал боцман, единственный из всех видящий в черных маслянистых волнах то, во что никто никогда не поверит. – Быстро, времени мало! Немедленно подойти к трапу парохода!
Звенящий металлом голос на удивление услышали все члены команды.
Послушали молодого матроса и опытный капитан, и пожилой помощник, и шкипер со всей командой матросов потому, что услышали в голосе юноши призыв, которому нельзя было не подчиниться. Хотя не только поэтому.
С удивлением подходящие к трапу матросы на успокоившемся корабле рассматривали еще более удивительное явление, чем