Из носа парня заструилась кровь. Но стоит отдать ему должное, даже тогда он не сломился и держался до последнего, хотя я слышал сзади чуть ли не предсмертный хрип бандитов.
– Нет, – кое-как выдавил парень. – Я… всего лишь…
Ему было тяжело говорить из-за сдавленной груди. Однако я услышал его мысли:
«Убрать наркоту! Ненавижу вас! Ненавижу, грязные ублюдки!»
Ого, чего это он так разозлился? Внешне спокойный и хладнокровный, а внутри чуть ли не разрывается от эмоций.
– Что «всего лишь»? – спросил я и моментально сбавил силу давления, но до конца не убрал. Мало ли, вдруг кто-то из валявшихся сильно обиделся и решит отомстить, так сказать, «не отходя от кассы». – Хотел всего лишь погреться в кресле босса?
Я не стал говорить, что могу видеть его внутренний мир. Пускай будет моей небольшой тайной, она может ещё оказаться мне полезной.
– Нет, – вновь выдохнул Алексей и постарался выпрямиться, но тут же скривился от боли в груди. – На хер мне ваши проблемы. Самому бы выжить, – от него вновь потянуло гневом. – Я просто хотел жизни для других.
– Я так понимаю, для кого-то конкретно? – уже тише спросил я, подойдя к нему ближе, чтобы никто, кроме него, не услышал вопрос. – Говори, Лёша.
– Зачем? – он бросил на меня гневный взгляд. – Ты убил Беса, Русого, Кнетина и Кукрыдзе, к чему мне раскрываться перед палачом.
– Кукрыдзе не на моей совести, – хмыкнул я. – Его настигла месть одного из отцов тех детей, которых он совращал и отсылал педофилам из верхушки, – при воспоминаниях меня тоже начало пробирать. Да чтоб тебя, идиот! С чего вы все так за этих ублюдков переживаете?! Я схватил парня за шиворот и с силой припечатал к стене. – И ты об этом знаешь! А теперь скажи, разве я неправильно поступил, когда жёстко обрубил торговлю женщинами и детьми?!
Алексей снова скривился, но теперь уже не столько от физической боли, сколько от моего скользкого вопроса.
– Отвечай! – приказным тоном гаркнул я ему в лицо. – Ну же, твою мать! Что я должен был сделать?! Безучастно смотреть, как воруют детей?! Сидеть, сложа ручки, зная, что могу остановить продажу рабынь всяким извращенцам, которые окурки о них тушили?! Или взять яйца в руки и сделать хоть что-то, пока такие, как ты, лишь беситесь да обижаетесь в уголке уборочной, боясь даже пикнуть в сторону своего босса!
– Не надо на меня давить, – пробормотал парень, прожигая меня взбешённым взглядом. – Поверь, я много раз пытался хоть что-то изменить. И сидел здесь не от того, что нравится править