Допив пиво, я аккуратно поставил бутылку на стол и наклонился вперед, опершись локтями о стойку, стирая с лица удивление и замешательство.
– Райан хотел встретиться, чтобы выпить, но складывается впечатление, что меня кинули.
Пока что я не сказал о свадьбе ни единой душе. Ни Лорел. Ни Райану Саттеру, моему лучшему другу и управляющему ранчо. Даже Девин. Хотя завтра первым делом собирался ей позвонить. Сначала нужно поговорить с Сидни, прощупать почву. А потом решить, как действовать дальше.
В многозначительную паузу Мисти вмешалась без каких-либо подсказок:
– Я кое с кем встречаюсь.
Когда ее яркий пристальный взгляд столкнулся с моим, я почувствовал неприятную тяжесть в груди. Я не ревновал. Никогда так не делал. Но солгал бы, если бы сказал, что выражение ее лица не тронуло меня, потому что впервые с тех пор, как я встретил ее восемь лет назад, Мисти выглядела… уязвимой. Она никогда так не смотрела на меня. И вот тогда в моей голове будто загорелась лампочка. Я понял: любой шанс на будущую связь исчез.
– Тебе правда нравится этот парень.
Не было необходимости в вопросах, когда я мог убедиться во всем сам.
Ее брови сошлись на переносице. Мисти никогда не нравилось, что я могу читать ее как открытую книгу.
– Что заставило тебя так думать?
Я пожал плечами, ответ был очевиден:
– Твое лицо.
Резко выдохнув, она прислонилась спиной к стойке бара, подложив руки под задницу. Черная майка, в которую она была одета, открывала вид на мускулистые руки, а серые джинсы туго обтягивали пышные бедра. У Мисти была невероятно сексуальная фигура.
– Думаю, да.
– Не выгляди такой счастливой, – подразнил я и засмеялся, когда мне в лицо прилетело полотенце.
Она неловко улыбнулась, неохотно принимая это странное новое состояние между нами.
В противоположном конце барной стойки новый посетитель жестом попросил ее подойти, и мы оба оглянулись.
– Дай мне пять минут, – сказала она.
– Бери десять, – усмехнулся я.
Как только Мисти ушла, я еще раз украдкой оглянулся через плечо. Одетая в строгое черное пальто поверх столь же строгого черного костюма, моя будущая жена выделялась, как белая ворона. В Джексон-Хоул никто не носил костюмы, если только не собирался на похороны. И, эй, это было не так уж далеко от правды. Можно сказать, что смерть моей тщательно выстроенной жизни, безусловно, была подходящим поводом. Я определенно был в трауре.
Внешние изменения в ней были заметны. Десять лет назад она была похожа на швейцарскую молочницу, а теперь в ее образе была видна холодная элегантность, ее красота стала неприступной. Ни капли сексуальности, о которой стоило бы говорить. Ушла полнота щек, на лице эффектно выделялись острые скулы и упрямый