– Не писькуй, он же в футляре, ничего с ним не будет.
При входе на территорию монастыря ребят встретила скульптура плачущей женщины, которая прикрывала одной рукой лицо, а другой опиралась на трость. Экскурсовод пояснила, что это памятник пилигримам. Во времена, когда Клонмакнойс процветал, к его стенам ежегодно отправлялись тысячи паломников, но не всем им было суждено добраться до монастыря. Именно тех, кто не смог дойти и погиб в дороге, теперь оплакивает эта женщина.
Ребят повели в музей, в котором располагались диорамы, показывающие быт монастыря в десятом веке. Поначалу Настя пыталась слушать, но ее быстро утомили рассказы экскурсовода. Историю Никольская никогда не любила, хоть ее и приходилось усиленно учить в гуманитарном классе. Чтобы не заскучать окончательно, Настя принялась рассматривать других учащихся. Экскурсовода продолжали слушать лишь единицы, к числу которых относились Ира и Саша. Причем последний, судя по всему, вполголоса переводил Вишневской незнакомые для нее слова.
В последних комнатах музея стояли большие кельтские кресты из песчаника. Как объяснила экскурсовод, их создали еще в десятом веке. Раньше они стояли на улице, но совсем недавно их перенесли в помещение, чтобы защитить от погодных условий. На их месте теперь стояли точные современные копии.
Настя никогда не думала, что ее могут заинтересовать какие-то кладбищенские кресты, но не смогла оторвать взгляда от очередной махины. Четырехметровый Крест Священного Писания стоял посреди последней комнаты. Украшенный со всех сторон тонкой резьбой, он не мог не приковывать к себе взгляды посетителей. Библейские сюжеты, выбитые в камне, сменялись витиеватыми узорами. На удивление, вокруг креста не стояло никакого ограждения, протяни руку (или ногу) – и сможешь его потрогать или даже отковырнуть себе на память камешек, которому не одна сотня лет.
Пока все покидали здание музея, поднялась небольшая суета. Настя, воспользовавшись этим, воровато оглянулась по сторонам и протянула руку к кресту. Песчаник на ощупь оказался шершавым и прохладным. Никольская осторожно погладила подушечками пальцев выбитые узоры, поскребла камень ногтями. Сколько пилигримов преодолели трудный и долгий путь, чтобы прикоснуться к нему? А сколько так и не смогли дойти?
– Настя! Экспонаты руками не трогать! Я сделаю вид, что этого не видела, пойдем, – по-русски отчитала свою подопечную Марго.
– Ой, простите. – Никольская быстро убрала руку, раздосадованная, что не успела отковырнуть кусочек.
Настя нарушила очередное правило, но ей снова ничего за это не было.
Пока ребята разглядывали диорамы и кресты, из-за туч выглянуло солнце, но ветер так никуда и не делся. После приглушенного освещения музея Насте показалось, что на улице она ненадолго ослепла, но вскоре глаза привыкли, и она увидела среди сочной травы серые кельтские кресты и храмовые развалины. Вдали блестела река, а около