Пташечка! Мы с Джеромом поехали в кемпинг. Вернемся в воскресенье. Вот немного денег на еду. Хорошего тебе времени с Т. Чмоки.
Оставлено триста долларов.
Ты не понимаешь, почему она не могла сказать раньше. Или позвонить, или написать СМС, как любая другая мать.
Ты моешь тарелки, жирные кастрюли и убираешь со стойки непокрытую еду. Затем включаешь плиту, вынимаешь из морозилки две рыбные палочки и кладешь их на поднос. Чистишь картошку и, порезав на маленькие кусочки, отвариваешь. Так, заметив, что ты не в духе, готовила для тебя бабушка. Потом «летающая», как она ее называла, рыба приправлялась лимоном, солью и петрушкой – петрушкой, поскольку бабушка велела тебе непременно добавлять к еде какую-нибудь зелень.
Ты разминаешь картошку с маслом и выкладываешь ее на тарелку облаком, из которого торчат рыбные палочки. Приправляешь лимоном и солью. Петрушку найти не можешь, поэтому режешь огурец из холодильника и сервируешь, как понравилось бы бабушке. Ты садишься за стол, и тебе так хочется, чтобы она была рядом и ты могла прильнуть к ее мягкому телу, рассказать, как прошел день.
Ты набираешь картошку на вилку. Подносишь ее ко рту, и нижняя губа начинает дрожать. Но слез нет. Их у тебя вообще не бывает. Даже когда ты их чувствуешь, они быстро леденеют, соскальзывают обратно в горло и, оттаивая, причиняют боль.
Ты держишься за горло и ешь, сколько можешь. Потом красной ручкой рисуешь на записке Мии свой кулак с выставленным средним пальцем.
С наступлением темноты берешь рюкзак, баллончик с краской и идешь обратно в школу. Перед тем как пересечь улицу и зайти на школьный двор, натягиваешь капюшон и надеваешь медицинскую маску. У класса рисования достаешь из рюкзака баллон с черной краской и воспроизводишь то, что нарисовала на конверте, только крупнее. Черный рисунок на красной двери. Ты выставила палец Мие, миссис Уайтхед – всем, кто поступил с тобой плохо, чего делать не следовало.
Пятница, ночь. Ты бредешь по улице. Воздух скользкий как жир. Ты звонишь Т. Он говорит, что тусит с парнями у пешеходного моста возле устья. Ты готова прийти туда.
На мосту ты слышишь грохот музыки из переносного магнитофона, а потом видишь освещенных огнем подростков. Они поливают тряпки керосином, поджигают их и бросают на середину реки.
Ты медленно идешь по мокрому песку. Ты хочешь к Т, а не к его тусовке. Он тебя уже заметил и двинулся в твою сторону. Шатается. Обнимает. Ты прижимаешься к нему. Его тело ощущается как вода – обычное дело, когда он под кайфом.
Т берет тебя за руку и ведет к небольшому костру, который ребята разожгли из нанесенных рекой веток не ради тепла, а отгоняя комаров и москитов. Т подкладывает в огонь листья эвкалипта, и тебя укутывает дым. Теперь все парни сидят вокруг костра. Тупо тебе ухмыляются. Ты вытягиваешь ноги на прохладном песке, Т тоже. Шутки следуют одна за другой, и ты хохочешь, не потому что смешно, а от облегчения, что можно посмеяться вместе.