Человеческое воображение – еще одно царство, царство, тотализирующее все принципы образов, действующие в трех царствах: минеральном, растительном и животном. Посредством образов человек обретает способность завершить внутреннюю геометрию, подлинно материальную геометрию всех субстанций. С помощью воображения человек предается иллюзии возбуждения информационных потенций всех видов материи: он наделяет подвижностью твердую стрелу и мягкую пулю – он заостряет враждебную минеральность твердого и способствует вызреванию округлых плодов мягкого. Как бы там ни было, материальные образы, образы материи, создаваемые нами для себя, являются чрезвычайно активными. Об этом почти не говорят – и все-таки они начинают поддерживать нас с того момента, как мы проникаемся доверием к энергии наших рук.
Если диалектика твердого и мягкого позволяет с такой легкостью классифицировать импульсы, доходящие до нас от материи и выносящие решения относительно воли к труду, то, по-видимому, по предпочтениям, оказываемым образам твердого или мягкого – так же, как и по любви к некоторым мезоморфным состояниям,– можно проверить многочисленные выводы характерологии. Несомненно, в значительной своей части характер является продуктом человеческой среды, а его психоанализ опирается преимущественно на среду семейную[25]. Именно в семье и тесных социальных кругах мы видим, как развивается социальная психология противления. В характере есть множество черт, которые даже позволяют определить его как систему защиты индивида от общества, как процесс противостояния обществу. Стало быть, психологии противления необходимо изучать преимущественно конфликты между «Я» и «Сверх-Я».
Однако же мы намереваемся внести лишь крайне ограниченный вклад в столь обширную проблему. Характер утверждается в часы одиночества, столь благоприятствующие воображаемым подвигам. Эти часы полного одиночества автоматически представляют собой часы вселенной. Человек, покидающий общество и устремляющийся вглубь своих грез, наконец-то смотрит на вещи. Возвратившись к природе, человек возвращается и к своим преображающим потенциям, к своей функции материального преображения – если только он удаляется в одиночество не для того, чтобы скрыться от людей, но с тем, чтобы унести с собой силы труда. Одна из наиболее привлекательных черт романа «Робинзон Крузо» – в том, что это повествование о жизни в кропотливом труде, о предприимчивости. В активном одиночестве человек стремится рыть ямы, долбить камень, резать древесину. Он стремится обрабатывать материю, преображать ее. В таком случае человек – это уже не просто философ, глядящий на вселенную, но неутомимая сила, противящаяся вселенной, противящаяся субстанции вещей.
Дюмезиль[26], подводя итоги одной работы Бенвениста[27]