– Жень! Посмотри на меня! – попросил он, и я с трудом подняла на него глаза. – Я не хотел, чтобы так вышло. Клянусь, что не хотел! Между нами возникло некоторое недопонимание. Я прошу прощения, если напугал тебя.
– Недопонимание? – повторила я.
– Я подумал, что ты хочешь работать танцовщицей.
– Что? И поэтому вы позволили себе ТАКОЕ? – ещё сильнее офигела я. – Приняли меня за шлюху? Да вы просто…
Договорить не смогла, шарахнувшись в сторону двери. Надо убираться отсюда, пока этот ужасный человек не придумал ещё что похуже.
– Женя! – преградил мне дорогу Егор Васильевич, пресекая возможность улизнуть, снова пугая меня. – Успокойся, пожалуйста! Давай поговорим?
– Выпустите меня! Мне не о чем с вами разговаривать!
– Господи, что мне ещё сказать? Я же извинился?
– Вы серьёзно считаете, что за такое можно извиниться? – удивилась я. – Дайте пройти!
Я снова шагнула к двери, но мужчина схватил меня за плечи и поволок к диванчику у стены. Мамочки! Он сейчас точно меня трахнет!
– Помоги… – попыталась заорать я, но Егор Васильевич снова зажал мне рот рукой.
– Да не ори ты! – рыкнул он мне в лицо и усадил на диван. – Сейчас я уберу руку, и мы просто обсудим сложившуюся ситуацию! Хорошо? – из последних сил я кивнула, и мой рот освободили, дав возможность хотя бы дышать. – Вот и умница!
Романов присел передо мной на корточки и пытливо заглянул в лицо. Лучше бы он отошёл. От его близости меня не переставало колбасить. Только от одного его голоса мурашки по коже, а после того как он ко мне в трусы залез, моё восприятие к этому мужчине никогда не станет прежним. Мне хотелось оказаться за тысячу километров от него, а не разговаривать.
– Мне очень неловко за то, что между нами произошло, но ты должна меня понять…
– Ничего я вам не должна! – внезапно осмелела я. – Ваша дочь знает, чем вы занимаетесь с её подругами?
– Вот об этом я и хотел поговорить, Женечка. Ты права, извинений за моё импульсивное поведение недостаточно, поэтому мы поступим таким образом: я щедро отблагодарю тебя деньгами и возьму на работу, как и обещал. А ты, в свою очередь, забудешь об этом досадном недоразумении.
Разве такое можно забыть? Видимо, Егор Васильевич считает, что всё можно купить. Только что он едва меня не отымел за должность стриптизерши, а теперь предлагает мне деньги за молчание? Более испорченного и циничного человека я ещё не встречала, а он говорил это на полном серьёзе.
– Мне ничего от вас не нужно. Можно я домой поеду?
– Нет, не можно! Ты примешь мои извинения и поклянёшься, что Маша никогда не узнает о том, что произошло в этом кабинете!
– А то что? – с вызовом бросила я ему в лицо.
Голубые глаза, смотревшие на меня с толикой сожаления, мгновенно сузились и стали холодными, а лицо скрылось под непроницаемой маской. Я тут же пожалела о том, что посмела дерзить Егору Васильевичу.
– Я