– Ну, что ж, раз уж на то пошло… Моя история не из тех, что рассказывают у костра с улыбкой. Я родилась не в каком-нибудь замке и не в волшебной башне. Я была рождена в пригороде, тихом месте, где, казалось бы, ничего плохого произойти не может. Но жизнь – такая штука, что может удивить, правда?
Она замолкает, будто перебирая в памяти обрывки воспоминаний.
– Я зверолюд, и моя судьба была предопределена. Меня отправили в армию, учиться воевать. И я училась… хорошо училась. Пока не наступил тот день, который всё изменил. Нас разбили. Жестоко и безжалостно. Я видела смерть, много смерти. И потеряла всех. Там было столько крови, столько…
Люриел сжимает кулаки, но продолжает ровным голосом:
– Я стала одной из немногих, кто выжил. Но домой вернуться не смогла. Слишком много боли, слишком много позора. Я просто… не смогла. Я бродила, перебивалась, воровала, училась выживать. Мне негде было больше жить. Война меня не просто сломала, она превратила меня в нечто иное.
Она резко выдыхает, и в её глазах вспыхивает огонь гнева.
– И знаете, что я поняла? Война никогда не меняется. Сколько бы времени ни прошло, и как бы ни менялись поколения. Всё равно одни будут убивать других, грабить и насиловать. Так что не надо мне сказок про благородство, героизм и прочую чепуху. Сила – вот что действительно решает. Всё остальное – пустые слова.
Люриел отводит взгляд, словно стыдясь своих слов.
– Я не горжусь своим прошлым. Я воровала, я ошибалась, я совершала плохие поступки, но я старалась выжить. И да, у меня есть надежда. Надежда на новую жизнь, где не будет места войне и позору. Но прошлое никуда не денется. Оно постоянно меня преследует.
Она замолкает, её взгляд становится мрачным и отстранённым. Видно, как ей тяжело говорить о своём прошлом.
Люриел, закончив рассказ и немного помолчав, поднимает взгляд на Хироши и Пульвиру и с лёгкой усмешкой спрашивает:
– Ну как вам? Совсем не похоже на то, что вы ожидали, да? Не видела я ни волшебных башен, ни цирковых представлений. Не было в моей жизни ни великих подвигов, ни добрых волшебников. Просто… война и грязь.
В её голосе слышится вызов, словно она ждёт, что её осудят или отвернутся. Но в глазах мелькает надежда, что, возможно, они увидят не только её цинизм, но и ту боль, что скрывается за ним.
Пульвира, посмотрев на Люриел с пониманием, отвечает:
– Тебе тоже нелегко пришлось, Люриел. Я понимаю. У каждого из нас есть свои демоны, и никто не выбирает свою судьбу.
Хироши, кивнув в знак согласия с Пульвирой, добавляет:
– Да, раз уж мы решили излить душу, то теперь настала и моя очередь. Готовьтесь, моя история, наверное, будет не менее… своеобразной, чем у вас.
Он немного улыбается, но в его глазах проглядывает некоторая нервозность.
Хироши, сделав глубокий вдох, начинает свой рассказ. Его голос звучит серьёзно, но с лёгким оттенком грусти:
– Хорошо, раз уж пришла моя очередь, я расскажу вам о себе. С детства меня манили истории