Мы коротали время, пролистывая книги, правда, многие из которых были написаны на немецком языке, поэтому мои мальчишки в основном рассматривали картинки. Меня очень заинтересовали красочные исторические альманахи. Таких книг мне пока не приходилось видеть. Иллюстрации быта и охоты древних людей, их первые наскальные рисунки. Историю я люблю, и мне иногда приходилось подменять заболевшую коллегу, проводя вместо нее уроки истории. Поэтому, увлекшись этой литературой, я не заметил, как пролетело время.
Борислав снова поднялся на «мостик», и наш корабль, послушный воле своего командора, стал снижать скорость. Через несколько минут откуда-то с потолка, из динамиков, раздался его голос:
– Друзья мои, не желаете ли взглянуть на Марс?
Мальчишки сорвались с мест и наперегонки бросились к лестнице. С часто бьющимся от волнения сердцем и я поспешил за ребятами, предвкушая скорую встречу с загадочной красной планетой, на протяжении десятилетий постоянно обживаемой персонажами фантастических романов. К этому времени ЛОТУС уже заметно снизил скорость.
– Дядя Боря, а мы увидим марсиан? – Возбужденные открывающимся перед ними загадочным миром, мальчишки, буквально наперебой, засыпали вопросами Борислава, который даже не успевал вставить слово в их бесконечную тираду. Он лишь обреченно мотал головой и, жестами призывая к спокойствию, старался хоть как-то унять своих не на шутку разошедшихся учеников. – А какие они, страшные или нет? Мы сегодня будем ночевать в марсианском городе, да?
Но они вдруг сами резко замолчали и, не дожидаясь ответов, прильнули к окну. На их разрумянившиеся от волнения лица лег красноватый оттенок исходящего извне свечения.
Командный отсек озарился красноватым светом, отраженным от Марса, на фоне тысяч звезд неподвижным баскетбольным мячом висевшем в черноте безбрежного мироздания.
Выглядел он, правда, не таким круглым, больше походил на Луну в третьей четверти, но все же это был Марс, древний красноватый лик которого покрывали не только круглые язвы метеоритных кратеров. Они правда были, но не бросались в глаза как единственное украшение, подобное которым изобиловала поверхность Луны. Перед нами лежали тонкие морщины каналов и каньонов, гигантские трещины и разломы, огромные темно-зеленые пространства «океанов» и круглые бляшки исполинских вулканов.
Венчала все это инопланетное великолепие изящная, игриво сдвинутая на бок белая шапочка полярного льда. Ребята, прижавшись к стеклу, неотрывно и почти не дыша от нахлынувших на них чувств, смотрели теперь уже на очень медленно приближающуюся планету.
– Дядя Боря, а почему она красная? Земля голубая, Луна – серая, а Марс почему-то красный, – не отрывая глаз от космического чуда, нарушил торжественную тишину Игорек.
– Я же