Осень была долгой и солнечной, после начала войны погода стояла на редкость хорошая, но затем резко похолодало. Выяснилось, что мое хлопчатобумажное медицинское платье недостаточно теплое, зато у нас имелись форменные плащи на ярко-красной подкладке: по крайней мере, цвет создавал неожиданно согревающий эффект. В это время немецкие войска были сосредоточены вдоль линии Зигфрида[29] – укрепления противника, породившего множество карикатур и забавных музыкальных куплетов.
Внезапно красавцы-аэростаты, к которым мы так привыкли, исчезли. Небо над Челси опустело. Исчезновение породило массу слухов. Затем, в начале ноября, аэростаты вернулись, только теперь они были грязно-зелеными. Огромные шары выглядели всё так же величественно, однако их облик не шел ни в какое сравнение с прежними серебристыми великанами. Управлять ими было не так-то просто. Наша Блоссом, припаркованная на Бертон-Корт, частенько парила в вертикальном положении, а ее торчащие в стороны хвостовые лопасти напоминали слоновьи уши.
День Гая Фокса[30] прошел тихо, из-за режима светомаскировки фейерверки были запрещены. Я сочувствовала детям, которые привыкли к яркому празднеству, но некоторым ребятишкам повезло – дома они утешались бенгальскими огнями. Тем же, кто непременно желал развести костер на улице, пришлось делать это до наступления темноты. Зато к обычным обязанностям дежурных наблюдателей в тот вечер прибавилась дополнительная забота – гасить угли.
Я продолжала учиться на курсах медсестер, поэтому всем, кто оказывался у меня в доме, приходилось изображать раненых, чтобы я могла лишний раз попрактиковаться. С этой же целью мы иногда собирались с волонтерами из других групп. На курсах диспетчеров нас обучали не только принимать вызов, но и определять точное место, откуда он поступает.
Несколько моих индийских друзей вернулись к себе на родину. Они торопились покинуть Англию, поскольку опасались, что в дальнейшем уехать будет намного сложнее. Жизнь все больше напоминала пересыльный лагерь: у меня в доме то и дело появлялись самые неожиданные люди, они просились на ночлег, чтобы на следующее утро снова двинуться в путь. Некоторые знали, куда направляются, но чаще конечная точка маршрута оставалось неизвестной. Гитлер выступал с какими-то зловещими намеками по поводу дальнейшей судьбы Норвегии, Дании и Бельгии. «Малые нации, – заявлял фюрер, – должны приспосабливаться к своим более крупным и более могущественным соседям, по крайней мере в экономической сфере». Далее следовала обычная болтовня о «Лебенсраум» – жизненном пространстве. Среди волонтеров фраза стала