После отдыха и перегруппировки 8 августа 18-я немецкая армия перешла в решающее наступление. Не выдержав мощных ударов штурмовиков из StG2 «Иммельман», советские войска дрогнули и снова не смогли удержать линию фронта. И хотя настоящего блицкрига уже не было, немцы продолжали методично, со скоростью около 2–2,5 километра в сутки продвигаться к своей цели. Уже вскоре гарь от пожарищ, возникающих после постоянных бомбардировок, стала доноситься до предместий Ленинграда, а в город стекалось все больше и больше беженцев. Скрывать от населения истинное положение вещей больше было невозможно. 20 августа Ворошилов и Жданов выступили с речами на партийном активе Ленинграда, в которых честно признали, что положение критическое и скоро, возможно, предстоят уличные бои в городе. В связи с этим все население следовало привлечь к оборонительным работам, в том числе молодежь и подростков. «Враг у ворот. Вопрос стоит о жизни и смерти», – сказал Андрей Жданов. Одновременно с этим был образован Военный совет обороны Ленинграда, которому было поручено руководство работами по строительству укреплений вокруг и внутри города, обучение населения приемам боя и увеличение выпуска вооружения и боеприпасов.
Тем не менее вплоть до начала осени ленинградцы жили относительно мирной жизнью. Город не бомбили, а СМИ сообщали в основном позитивные новости об «успешных атаках» на «Н-ских позициях». 1 сентября дети, как обычно, пошли в школы, а студенты – в вузы. Людям, несмотря ни на что, хотелось надеяться на лучшее. Настоящая война для жителей города пришла вечером 4 сентября, когда Ленинград сотрясли мощные взрывы артиллерийских снарядов. Они стали полной неожиданностью для населения. Все знали, что фронт близко, но, чтобы немцы могли стрелять по городу, как-то не верилось. Тем более, в отличие от авиационных налетов, о скором падении снарядов никакие гудки предупредить не смогли. Ну а через четыре дня в воздухе послышался ужасающий рев немецких бомбардировщиков…
Черный день
Хотя в первые полтора месяца войны многие жители страны уже начали понимать, что дело плохо, у большинства еще была надежда на скорый перелом. Казалось, что Красная армия вот-вот остановит врага и погонит его в Европу, что отступление – это всего лишь временное недоразумение. Но в начале августа и до оптимистов стало постепенно доходить, что война развивается не так, как пелось в предвоенных песнях.
11 августа Николай Добротвор записал в своем дневнике: «…Почему немцы все же наступают? Где наша сила? Ведь Гитлер – мелюзга сволочная, но почему же за него умирают немцы?» По дороге домой профессор встретил писателя Н. И. Кочина,[20] который