– Погода хмурится, может дождь пойти. А так у нас огонь с собой будет, сможем заново развести костер. Да и нога больная страшно ноет от холода, а так хоть смогу греться в пути.
Я собрал остатки дров, свернул палатку. Залил водой кострище и потащил вещи на берег. Закинул сумки, залез сам. Наш плот отлично выдерживал вес двух человек с вещами.
– Ну, помоги нам богиня судьбы Фаэтта и бог мореплавания Нирус! – произнес Серафим.
Я оттолкнулся шестом от берега, и наше путешествие по реке началось. Мне удалось довольно быстро вывести плот на середину реки, и течение понесло нас мимо заросших берегов. На стремнине шест не доставал дна, и выравнивать плот не получалось. Нас крутило и разворачивало, временами мы продвигались задом наперед. Но, так или иначе, мы плыли по течению. Оказалось, что путешествовать на плоту даже приятно. Лишь изредка из воды торчали притопленные коряги, приходилось от них отталкиваться, чтоб избежать столкновения. Вскоре я уже приноровился, и такие препятствия не вызывали никаких сложностей.
Пошел дождь. Бревна под ногами стали скользкими, приходилось осторожнее передвигаться по плоту. Серафим, укрывшись плащом, сидел у котелка с углями и поддерживал огонь. Ему становилось заметно хуже – его тряс озноб, даже жар от углей не согревал. Серафим израсходовал последний пузырек с лечебным зельем и пребывал в прескверном настроении. Он, на чем свет стоит, ругал сырую погоду, зловещий лес вокруг, непрекращающийся дождь, холодную реку, поход в форт и отсутствие еды. Моя жреческая магия позволяла еще один раз наложить малое лечение, но я берег заклинание на вечер.
В реку влился большой приток справа, она стала шире и полноводнее, а течение ускорилось. Местность тоже стала меняться – на смену топким берегам с зарослями хвоща и кустов по обеим сторонам реки пришли высокие камыши, левый берег становился все выше и обрывистее. Появлялось больше живности, я видел множество водных животных, похожих на ондатр, у правого берега плавали стаи уток. Вот только ловить их было нечем. Как нечем было и удить плескавшуюся в изобилии рыбу. Я видел целые стайки мелких рыбешек, видел экземпляры и покрупнее. Голод все ощутимее напоминал о себе, и, как я ни старался не думать о еде, мысли все равно возвращались к уткам и рыбе… Эх, был бы рядом со мной сейчас Сергей, с грустью думал я, вот у кого всегда получалось совершенно непринужденно, как бы между делом наловить рыбы, насобирать ягод или грибов, настрелять дичи.
Река сделала резкий поворот, удержаться посредине без нормального весла не получилось, и наш плот отнесло к заросшей кувшинками и ряской болотистой заводи. Бревна плота, хоть мы и очищали их от веток, запутались в речных водорослях. Плот встал как вкопанный – ни туда ни сюда. Помощи от Серафима ждать не приходилось, он с каждым часом чувствовал