– Конечно, мой царь, – согласился Танини, – она пыталась нож украсть со стола. Опцион заметил это и, забрав его, пообещал рассказать твоему величеству.
Это и произошло, когда я вошёл в шатёр. Охрана доложила, что девушка пыталась украсть золотой нож, а поскольку она была моей личной пленницей, наказать её они не могли, оставив это на моё усмотрение.
– Благодарю, молодцы, – похвалил я опциона и посмотрел на иудейку, которая сидела на кровати, при моём появлении слегка побледнев. – Ещё раз попробуешь что-то подобное выкинуть, я тебя накажу, – предупредил я её спокойным тоном, – и поверь, это тебе не сильно понравится, как, впрочем, и в принципе испытывать предел моего терпения и миролюбия. Он в последнее время стал уж очень небольшим.
– Слушаюсь, твоё величество, – глухо ответила она, поклонившись.
– Танини, смой с меня пот, – приказал я, но в шатёр уже заносили горячую воду и чистую одежду, видимо, он ждал меня и распорядился подогреть её заранее.
Опцион помог мне с доспехами, затем я сам сбросил с себя пропотевшую ткань, оставшись обнажённым, и с ухмылкой заметил, как на кровати иудейка расширенными глазами смотрела на моё тело.
– Что тебя удивляет? – спросил я, пока Танини аккуратно обмывал меня со всех сторон.
– Я никогда не видела таких огромных плеч и ног, – пискнула она со своего места, – тело твоего величества очень могучее.
– Ты же вроде говорила, что девственница, – сыронизировал я, – откуда такие широкие познания о мужских телах?
Она тут же густо покраснела, но ответила:
– Я росла в большой семье, и облик мужчин для меня не тайна, твоё величество.
– Кто твои родители?
– Отец коэн, как и всё колено, к которому я принадлежу, твоё величество.
– Коэн? Кто это?
– Жрец для вас, египтян, твоё величество, – объяснила она.
– А-а-а, это я тоже помню, – напряг я память, – колено Левия, рода Ааронова.
Глаза иудейки чуть не выпали из глазниц.
– Великий царь Египта знает нашу историю? – Она открыла рот от удивления.
– Я бы сказал так, – хмыкнул я, – на ваше несчастье, да. Иногда даже слишком хорошо. Я даже сейчас представляю себе, что там про меня вы понапишете в своём Священном Писании. По-любому одни гадости, как я вас подчинил и снова отправил в Египет в рабство.
Иудейка испугалась по-настоящему.
– Великий царь, неужели нам нельзя договориться? Я слышала, что присылали переговорщиков.
Я пожал плечами.
– Пока твоих сородичей там шестьдесят тысяч, хотя, наверно, после сегодняшнего сражения стало значительно меньше, мои условия вряд ли будут ими приняты.
– Я могла бы стать этим переговорщиком, меня послушают, великий царь, – предложила она.
– Ты моя пленница и станешь наложницей, как только у меня дойдут до этого руки, и не только они, – объявил я ей её дальнейшую судьбу, заставив девушку вскрикнуть