– Тут тебе уже два дня какая-то блядь звонит, – сказала жена громко, чтоб ее обязательно услышали на другом конце провода.
Он одним движением вырвал телефон и посмотрел на жену… очень выразительно – эта корова совсем с ума сошла.
– Слушаю… – спокойно произнес, хотя внутри все клокотало, хотелось в зубы заехать дорогой жене, да так, чтоб язык откусила, причем навсегда.
– Это Вера.
– Кто? – не понял он.
– Вера. (Вот это да! Илья испугался и обрадовался одновременно.) Ты меня еще помнишь?
Еще бы! Ее мягкий, низкий тембр… Нечто блаженное оторвалось в груди, покатилось вниз и замерло в том месте, которое никак не хочет реагировать на Любашу.
– Да-да, я вас помню. Что вы хотите? – спросил официальным тоном.
– Мне надо встретиться с тобой.
– Хорошо. В десять утра завтра у меня совещание… Давайте встретимся до него. Часов в девять – в начале десятого, вам подходит?
Илья поднял глаза на Любу, та стояла вся в напряжении, стараясь уловить локаторами, о чем шла речь.
– Буду ждать тебя в девять около ботанического сада на остановке. Да, и научи вежливости свою жену.
Теперь понял, почему его ненаглядная такая злющая: нафантазировала в своей тупой башке черт знает что. Ну, пусть пеняет на себя.
– Ты что, совсем охренела? – накинулся он на жену, ведь лучшая защита – нападение. – Какого орешь? Хоть бы трубку прикрыла!
– Что за блядь тебе звонила? – спросила Люба елейно, Илью всегда тошнит, когда она выдает такую тональность. – Уже твои сучки домой звонят?
Илья схватился за голову:
– Что ты несешь?! Что несешь! Дура! Знаешь, мне надоело! Твоя ревность… (Не нашел слов.) Что о тебе подумают? Ты оскорбляешь людей в моем доме!
– Это мой дом! – взвизгнула Люба. – Забыл, кем ты был? Всему ты обязан мне и моему отцу, который вытащил тебя из твоих ремонтных мастерских вшивых!
– Заткнись!
– Я сижу дома, – не заткнулась, – стираю твои носки-трусы, готовлю тебе и твоим детям, подаю-прибираю, а он (это она о муже) по банкетам, совещаниям, деловым свиданиям (очень язвительно) заседает! Знаю я твои дела! По шлюхам шатаешься!
– Не ори, дети спят! – Илья сжал кулаки.
– Скажите, пожалуйста, о детях забеспокоился! Редко же ты о них вспоминаешь! За сучками некогда. Сколько ты издеваться надо мной будешь?
Наконец Люба сделала паузу, лицо ее сморщилось, скривилось в несчастную гримасу, по розовым щекам быстро-быстро потекли слезы.
– Ты… Тебе лечиться надо. (Люба хотела опять выпустить тираду, но ее душили рыдания.) Ты даже рта не даешь мне раскрыть! Хоть бы подумала куриными мозгами – я что, на идиота похож, чтоб давать домашний