– Не пропустят, – прыснула Глория, показывая на количество желающих, и задорно сморщила обсыпанный веснушками нос. – Там, гляди, какая орава. Они меня затопчут быстрее, чем я доберусь хотя бы поглазеть. От судьбы не убежишь: не выберут, и мороз с ним… Попробую государственное распределение.
– Все равно иди. Развлечешься. – Я кивнула в сторону портала. – Нечего со мной стоять. Тебе же хочется поближе посмотреть, не отрицай.
– А ты пойдешь?
– Конечно, – пришлось соврать, иначе не отстанет. – Только с ректором поговорю и вернусь.
Девушка помялась, сложила пухлые ладошки перед животом, потопталась около меня, но не ушла.
– Что ты хочешь? – спросила я, догадываясь, что Глория не просто так медлит.
– Можно я тебя легонько обниму? – соседка поджала губы и посмотрела на меня из-под густых ресниц. – Знаю, что ты не любишь… но…
– Это лишнее, – я повела плечом от фантомной боли, стоило только представить прикосновение.
Во мне спрятана вечная мерзлота, что очень не любит, когда на нее посягают. Это не болезнь – это магическое влияние, здесь сомнений нет. Патроун подозревал, что моя холодность и бесчувственность – следствие сильного вмешательства. Только откуда такой блок взялся, мастера так и не определили. Среди иномирцев я – брак, который невозможно изучить. Сила во мне скрыта очень мощная, но неуправляемая, оттого бесполезная.
Ис-тэ понимал, что не гожусь я для программы распределения, потому не настаивал на выборе и разрешил не снимать подаренный им артефакт на празднике, лишь попросил поприсутствовать на танцах и послушать его речь. Я ведь не сумею быть покорной слугой или хорошей женой, если меня вдруг выберут. Да и не всякую работу мне можно доверить, потому что несу в себе холод и разрушение. Ректор поэтому послабил мое условие, хотя совет академии был против. Но я ведь не смогу прикасаться к будущему хозяину: либо расколюсь от боли, либо его убью. В итоге маги ради безопасности вельмож все-таки согласились меня не трогать и отдали на полное попечение ис-тэ.
Я тряхнула головой, прогоняя мысли, и повернулась к танцующим. Что-то слабо потянуло в груди, мелкие мурашки рассыпались по плечам, а старый шрам на правой кисти, спрятанный под длинным рукавом, вдруг неприятно потянуло. Чтобы унять жжение, стиснула пальцы, сжала зубы. Хотела использовать охлаждающую магию, но вспомнила, что на балу это строго запрещено. Перетерплю.
– Ты хорошая, Любава, – сказала Глория, все еще маясь около меня. Я перевела на нее взгляд, и девушка словно почувствовала мою боль, побледнела, склеры налились сверкающей влагой. – Что-то мешает тебе быть открытой, но ты добрая. Знаю. Чувствую.
Соседка по основному таланту – менталист, но я все равно никогда не верила ее комплиментам и словам. Слишком все это странно. Как можно сказать, что ты чувствуешь кого-то добрым или злым? Как определить, человек хороший или плохой? Разве срединных понятий не бывает?
Так и магия. Она или есть, или нет. Нельзя представить