Леня наскоро посмотрел меню и заказал кростини и кофе – ресторан был итальянский.
– Итак, – повторил Леня, но в это время официант принес Михаилу Борисовичу большое ассорти мясных закусок и тарелку теплого домашнего хлеба.
Леня отпил водички, с неудовольствием наблюдая, как будущий клиент набросился на еду. Вот он что – жрать сюда пришел, что ли? Звонил, просил о встрече, говорил, что это срочно, а сам ест! Решил приятное с полезным соединить?
– Итак, – сказал Маркиз в третий раз, но тут официант принес его заказ.
Леня посмотрел на сухарики, намазанные гусиным паштетом, и твердо решил, что с этим клиентом дела иметь не будет. Вот прямо сейчас встанет и уйдет. Ясно же, что дело не заладится. Тем более что заказчик, похоже, не слишком заинтересован в своем деле. Кушает с аппетитом свои закуски.
Леня посмотрел на своего визави очень неодобрительно.
– Простите меня, – Михаил Борисович с виноватым видом отложил вилку, – когда нервничаю, всегда ем. Плохая привычка, я знаю, но ничего не могу сделать.
– Ит… – Леня опасливо оглянулся, ожидая появления официанта, и рассердился на себя. – Слушаю вас, – сухо сказал он, – излагайте ваше дело.
И демонстративно посмотрел на часы. В конце концов, они еще ни о чем не договорились, так что время у него не оплаченное, а свое собственное.
– Понимаете… – Михаил Борисович выпил воды и довольно связно изложил все, что случилось с ним третьего дня в бутике на Каменноостровском проспекте Петроградской стороны.
– Однако… – Леня покрутил головой.
– Да-да, – Михаил Борисович снова запыхтел, как рассерженный еж, и схватил с блюда аппетитный рулетик из ветчины с сыром, – и вот вчера мне прислали вот это… – он положил перед Леней желтый конверт без адреса и каких-либо надписей.
Леня открыл конверт и аккуратно выложил на стол шесть фотографий – цветных, хорошего качества. На всех присутствовал Михаил Борисович в самом откровенном виде – как говаривал когда-то физрук у Лени в школе, «с голым торсом», то есть в одних трусах. Красивая развратная девица с хорошей фигурой льнула к Михаилу Борисовичу. Из одежды на девушке были только красные туфельки с умопомрачительно высокими каблуками. Фотограф постарался – во-первых, было совершенно незаметно, что съемки производятся в примерочной кабинке, а во-вторых, Михаил Борисович выглядел на фотографиях ослепленным животной страстью.
– Однако… – повторил Маркиз, покрутив головой, – хороший ракурс… и освещение…
Михаил Борисович грустно запыхтел, как еж, которому забыли выставить на ночь блюдечко молока.
Далее выяснилось, что, пока Михаил Борисович ошеломленно пялился на фотки, ему позвонили на мобильный и наглый женский голос сказал, что, если через три дня он не заплатит пятьдесят тысяч долларов, эти снимки отправятся прямиком к его жене.
– Шантаж, – Леня поморщился.
– Шантаж, –